Новогодний реванш (ЛП)

Я встаю, иду к нему, встречая его на полпути, а у него такая глупая, весёлая улыбка, которую я, не думаю что не видела раньше. Она едва скрывает выражение усталости в его глазах, но когда он с громким стуком опускает портфель на пол и обхватывает меня холодной рукой за талию, чтобы притянуть к себе, мне всё равно.

Когда его губы касаются моих, я думаю только о том, что это было бы здорово. Это был бы чертовски фантастический способ заканчивать каждый день.

Поцелуй короткий, просто сладкое приветствие, прежде чем он отстраняется.

— Я принёс тебе это. Они выглядят ужасно. Они были единственными, но… вот, — говорит он, улыбаясь мальчишеской улыбкой и показывая мне цветы.

— Они… идеальны, — говорю я и не знаю, как ещё реагировать.

В последний раз мне дарили цветы, когда моя сестра принесла их на выпускной в колледже, где они с Сэди так громко кричали, когда называли моё имя, что я была красной целый час.

— Ты выглядишь уставшим, — говорю я с небольшой, нервной улыбкой, отодвигая прядь волос, которая падает ему на лоб, когда он проводит рукой по волосам.

— Да. Мне жаль, что пришлось отменить планы на вечер. У меня просто нет сил.

— Прекрати. Всё хорошо.

— Что это за запах, — спрашивает он, отступая назад и снимая пальто. Я беру цветы и иду на его кухню, чтобы найти чашку или вазу, в которую их можно поставить.

— Я… э… я приготовила ужин? Я не была уверена, как поздно ты придёшь… — я почти ловлю себя на слове "домой" и останавливаюсь. — Сюда. Поэтому я выбрала лёгкую еду, которую можно просто… ну, знаешь, разогреть. — Моё лицо горит от дискомфорта и лёгкого смущения, когда я наполняю высокий стакан водой и ставлю в него цветы.

О чём я только думала?

Это была такая ужасная идея.

Я должна была сидеть на его диване и заказывать еду на вынос, когда он придёт домой. Однако скрыть это невозможно, поэтому я перемещаюсь к плите. Ставя воду закипать, я опускаю взгляд на своё тело, отмечая, что пушистые носки, в которые заправлены мои леггинсы, снова побеждают холод в пальцах ног.

Господи Иисусе, я могла бы хотя бы надеть что-нибудь более сексуальное. Я должна была позволить ему войти в квартиру, где я лежала на его диване в одном лишь плюшевом белье.

Или голой.

Буквально, что угодно было бы лучше, чем…

— Ты приготовила мне ужин? — Его голос раздаётся у меня за спиной, а его рука обхватывает мою талию.

— Это просто… фрикадельки. И соус. Ничего особенного. Я также могу приберечь это, заказать еду на вынос. — Он поворачивает меня, и я стараюсь не смотреть ему в лицо.

— Ты приготовила мне ужин. — Я киваю, и он двигает головой, осматривая своё пространство. — Ты убралась? — Мой желудок опускается.

— Клянусь, я не трогала ничего личного. Просто пропылесосила и прибралась. Я перебрала твою стирку и запустила стиральную машину, но я проверила все бирки, убедилась, что ничего не…

— Господи, rubia, ты постирала мои вещи?

— Я обещаю, это не было странно. Я просто… Я знала, что у тебя были тяжёлые пару дней. — Он опускает свой лоб на мой и вдыхает мой воздух. Сделав шаг назад, он отводит меня от плиты, пока мои бедра не упираются в островную стойку. Несмотря на его тёплую квартиру, мрамор холодный даже через мою плотную толстовку.

— Ужин может подождать? — спрашивает он.

— Что?

— Ужин. Ты сказала, что его можно разогреть. Он может подождать? — Я так растерялась, его запах и близость путают мои мысли.

— Я не… Подождать?

— Тридцать минут, час. Может ли он подождать, Эбигейл? — На этот раз руки на моих бёдрах двигаются, чтобы притянуть меня к нему, и я чувствую его, прижатого к моему животу. У него сильный стояк.

Тепло пробегает по моим венам, и его руки на моих бёдрах хватают меня, поднимая на стойку. Мы почти лицом к лицу, и когда он делает движение, чтобы сократить расстояние между нами, я понимаю, что его твёрдость находится прямо у моего центра.

— О, — говорю я.

— Да, "о". — Его голова опускается вниз, и он покусывает линию моей челюсти, заставляя меня втянуть воздух. — Так ужин может подождать? Чёрт, пятнадцать минут. Это всё, что мне нужно, rubia. — Его нос прослеживает линию моей шеи, и выдыхает мне в ухо. — Я съем тебя прямо здесь, на этой стойке, заставлю выкрикивать моё имя, а потом кончить снова, когда буду трахать тебя стоя.

Я ничего не говорю.

Я не могу ничего сказать.

Я никогда не чувствовала себя так ни с одним мужчиной моего возраста.

Как будто лишние годы сделали этого мужчину диким, помогли ему изучить женское тело, сигналы и тонкие изменения. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что нужно моему, чего оно жаждет и как дать ему это.

— Rubia, ответь мне, — пробормотал он мне на ухо, втягивая мочку в рот и посасывая. Я испускаю дрожащий вздох, потому что больше всего я жажду этот чёртов рот.