Новогодний реванш

— Убери руку, детка, — говорю я, делая один шаг вперёд, между нами всё ещё несколько футов. Рука опускается, и я снимаю пиджак с костюма, бросая его в угол, прежде чем приступить к запонкам. Они со звоном падают на пол, а мои глаза остаются на Эбигейл. — Ты не делаешь этого здесь. Не со мной. Если я добьюсь своего, то никогда. Но не здесь, — говорю я, начиная расстёгивать пуговицы на рубашке.

— Что?

— Прикрывать себя. Ты согласилась, что ты моя. Это тело — моё. Мне это тело чертовски нравится. Я не буду иметь дело с тем, что ты прячешь его от меня. — Её глаза расширяются, и мне тоже нравится этот взгляд. Удивление, искреннее и всепоглощающее.

— Дэмиен, я просто… У меня животик.

— Мне всё равно. — Я чётко произношу каждое слово, давая понять, что подразумеваю под ними. — Мне всё равно, что ты думаешь, хотя я планирую изменить это мышление. Мне всё равно, что тебе сказали и кто это сказал. Если я услышу это от тебя, я разозлюсь. — Её голова наклоняется в сторону, локоны падают на плечо, и она смотрит на меня "будь серьёзен" взглядом.

— Дэмиен, я не та девушка, которой нужно делать комплименты, чтобы я тебя трахнула. — Её руки опустились на бёдра, её дерзкий настрой снова проглядывает, и, чёрт, эта часть мне тоже нравится.

— Я знаю это. — На её лице отражается замешательство. Боже, её так легко читать. Каждая мысль и эмоция играет на её лице, когда её стены опущены. — Я не тот человек, который раздаёт комплименты, чтобы потешить твоё самолюбие, Эбигейл. Я думал, ты это понимаешь. — Мои руки двигаются, расстёгивая ремень, затем пуговицу на брюках, затем ширинку. Её глаза следят за мной всё это время. — Ты великолепна. Мечта. Если бы ты мне позволила, я бы взял свой телефон, сделал фотографии и дрочил бы на них каждую ночь, когда не мог бы войти в тебя. — Её язык высовывается, облизывая губы.

Нервно, да, но и интрига.

Я улыбаюсь.

— Не сегодня, rubia. Но в другую ночь… — Я позволил своему голосу прерваться, позволив возможности повиснуть между нами. — Независимо от этого, ты не прячешься от меня. — Брюки падают на пол, и я снимаю обувь, пока не закрываю расстояние между нами.

Когда я был всего в футе от неё, когда я чувствовал её нервное, предвкушающее дыхание на своей коже, я положил руку ей на живот. Её глаза расширяются в панике, и я касаюсь мягкой кожи, но я просто качаю головой в жесте "нет", а затем медленно поднимаюсь вверх.

— Моя, — говорю я, двигаясь вверх по её узкой талии, где я могу чувствовать каждый её вздох, вверх между грудей. Эта рука двигается, средний палец проникает под верхнюю часть кружевных чашечек и тянет вниз, пока её грудь не освобождается. Моя рука обхватывает её, большой палец ласкает твёрдый сосок, когда она делает быстрый вдох. — Моя, — говорю я, затем повторяю процесс другой рукой. — Моя, — повторяю я. Я смотрю в её широкие голубые глаза и улыбаюсь, прежде чем обхватить её рукой за талию и притянуть к себе.

— Если мы сделаем это, оно будет моим. Это тело — моё. Если ты попытаешься скрыть его от меня, я не буду счастлив, — говорю я ей в губы, касаясь кожи.

Она не отвечает, просто смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты понимаешь, Эбигейл?

— Да, Дэмиен, — говорит она с придыханием, и я улыбаюсь.

— Хорошая девочка, — шепчу я, наблюдая, как расширяются её зрачки при этих словах, и когда я целую её, на моих губах играет улыбка. Поцелуй не сладкий. Он не наполнен улыбкой. Он состоит из зубов, языков, тяжёлого дыхания и розовых ногтей, впивающихся в мои плечи, прежде чем я отодвигаю её назад, прижимаю к изножью кровати и толкаю вниз. Она сидит там, откинувшись на локти, и охренеть, как эта женщина выглядит как у себя дома в моём пространстве. Она улыбается соблазнительной улыбкой, словно любая унция стеснения вылетела в окно, и мне это тоже нравится.

Медленно, наблюдая за ней, я делаю один, два шага назад, чтобы полюбоваться ею, и я не упускаю того, как она использует это расстояние, чтобы позволить своим глазам блуждать по мне, особенно когда я сдвигаю свои боксеры вниз, толкая их, пока они не падают на пол. Затем её маленький язычок высовывается, облизывая её полные губы, пока она пристально смотрит.

Она — сахар и пряности, и мне не терпится узнать, такова ли она на вкус.

Стоя на коленях у изножья кровати, я провожу пальцем по центру кружева, чувствуя, что ткань уже влажная, и прислушиваясь к слабому свисту воздуха, который выходит из её легких при этом движении.

— Боже, ты выглядишь такой красивой, всё разложено для меня, как на моём собственном пиру, — говорю я, проводя пальцем вверх и вниз по линии, где, как я знаю, она уже намокла. Мой палец перемещается к линии между тканью и её кожей, пробегая вниз, где её бедро встречается с её киской, подтверждая, что она уже намокла. — Я не могу больше ждать ни секунды, чтобы узнать, какова ты на вкус.

— Это не… Дэмиен…

— Я собираюсь съесть эту киску, Эбигейл, — говорю я, большим пальцем цепляя трусики и оттягивая их в сторону, пока она не предстанет передо мной.