Новогодний реванш

Вот только вкус во рту у меня не сладкой ваты, как я думала. Не то, на что я надеялась в тот Хэллоуин, когда плакалась своим лучшим подругам и пыталась найти кого-то, кого угодно, кто мог бы хорошо ко мне относиться и заставить меня забыть о моём засранце бывшем.

Вместо этого — горечь.

Горечь и… страх.

Я всё испортила.

Я облажалась, потому что это… это могло бы быть хорошим. Если бы я позволила этому развиваться так, как задумал мир, если бы я встретилась с этим человеком и просто была… собой, это могло бы быть прекрасно.

Но теперь я собираюсь отомстить и потерять мужчину, в которого, как мне кажется, я могла бы влюбиться, если бы у меня был шанс.

Кто бы мог подумать, что лечение одной сердечной боли приведёт к другой?

Прежде чем открыть дверь, я подхожу к банке с записками, в которой лежит последний листок бумаги. Я знаю, что там написано.

Я та, кто его написала.

Тебя недостаточно.

Забавно, что то, что сделал Ричард и выпотрошило меня больше всего, было последним в банке. Причина, в которой я больше всего нуждалась, чтобы закончить этот план.

Вместо того, чтобы развернуть и прочитать его, я кладу его в свой клатч. Я не знаю точно, зачем — может быть, как некий талисман, сила, чтобы сделать то, что я знаю, что мне нужно сделать. Но всё равно, я делаю это.

Раздаётся ещё один стук, на этот раз более нетерпеливый, и я вскакиваю, хватаю маленький клатч и пальто (после того первого раза я усвоила урок), прежде чем направиться к двери.

Я поворачиваю ручку наполовину, пока не щёлкнет автоматический замок, и тогда дверь открывается.

Я отступаю назад, каблук с громким лязгом ударяется о дерьмовую плитку, которой выложена моя прихожая, и тут появляется Дэмиен.

Чёрт, как он красив.

Его волосы почти идеально зачёсаны назад, для этого используется средство для волос. Я бы пошутила с ним об этом, но я просто… не могу.

Потому что мужчина в чёрном смокинге.

Меня предупреждали.

Я знаю, что это шикарное мероприятие и что ожидается соответствующий дресс-код, и после того первого вечера, когда Ками погуглила его, я несколько раз делала это сама, отмечая, как чертовски восхитительно он выглядит в классическом черно-белом смокинге.

Но вот он во плоти, и он — совершенство. Такой чертовски красивый, такой чертовски совершенный, что я не могу дышать.

И я не дышу.

И когда он говорит мне тихое "Привет", я не отвечаю, потому что всё ещё не дышу от его вида.

Его рука ложится на мою руку, и тепло проникает в мою кожу. — Дыши, naranja, — говорит он, слова звучат тихо и интимно. На его губах играет небольшая улыбка, и, как всегда, я делаю то, что он говорит.

Глоток свежего воздуха наполняет мои лёгкие, голова кружится от необходимого кислорода.

— Привет, — выдыхаю я.

Теперь он улыбается по-настоящему, полной, счастливой, славной улыбкой, с гусиными лапками и его идеальной, блять, загорелой кожей, и чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, я потеряю её.

Эту улыбку.

Я потеряю её в ближайшие десять минут.

— Привет, — говорит он в ответ, шагая дальше в мою квартиру и ко мне, пинком закрывая дверь и кладя руку на мой подбородок, чтобы поднять его так, чтобы мои губы оказались на его губах.

Поцелуй мягкий и сладкий, и всё хорошее, что есть в этом мужчине и в этих коротких отношениях.

Я потеряю и это.

Он отступает назад, рассматривая меня, прежде чем его брови слегка сошлись в том, что можно описать только как замешательство.

— Что с платьем? — спрашивает он, и мой желудок опускается к ногам.

Чёрт.

Ему не нравится моё платье.

Оно не соответствует представлению о том, с кем он должен быть рядом, когда будет стоять перед фирмой, которую он помог построить.

Может, Ками права.

Все мужчины одинаковы.

Я смотрю вниз на гладкое чёрное платье приличной длины в сочетании с розовыми туфлями-лодочками и распущенными, уложенными в причёску волосами. Рукава — это рукава-крылышки, заканчивающиеся прямо под моими подмышками, а воротник — приличный, в форме сердечка, едва открывающий декольте. Я дополнила его серебряными серьгами-гвоздиками и простым ожерельем.

Оно… красивое.

Милое.

Ричард был бы рад видеть меня в нём.

И я абсолютно ненавижу его.

И, похоже, оно также не подходит к тому, что Дэмиен хотел, чтобы я надела.

— Оно слишком обтягивающее? Слишком откровенно? Слишком…

— Скучное, — говорит он, и я поднимаю на него растерянные глаза.

— Что?

— Это… не ты. — Выражение его лица трудно определить, но это почти… отвращение.

— Я не понимаю.

— Эбби. Ты — это черные платья и консервативные фасоны?

— Я… — Я пытаюсь отодвинуться, отвести взгляд, защитить своё сердце и приготовиться к худшему, но он снова захватывает мой подбородок между большим и указательным пальцами.

— Ты из тех женщин, которые сливаются с толпой?

— Я…

— Нет. Тогда почему сейчас ты выглядишь именно так?

— Я… Я подумала… Я думала, раз мы идём на рабочую вечеринку, ты захочешь, чтобы я выглядела более презентабельно.