Новогодний роман (СИ)

Чулюкин как человек благоразумный выпад Звонкова проигнорировал. Великий пересчет начался. С некоторыми изменениями повторилась процедура, проведенная некогда у Гасана Гасановича. Шабан Кораман деньги считал и проверял. Мустафе-эфенди оставалась только насаживать на подсчитанные и проверенные пачки цветные резинки, что он делал с непередаваемым изяществом. Он одевал резинку на разведенные печным ухватом большой и указательный пальцы, заводил пачку в резинку, быстро вытаскивал пальцы,и скидывал пачку в холщовую инкассаторскую сумку, любезно предоставленную Чулюкиным. Денежный холмик уменьшался. Дудилов доел ножку и принялся за крылышко, смочив перед этим свое луженое горлышко чем-то очень крепким и добрым. Забытый Иван Никифорович несколько раз пытался привлечь к себе внимание. Он покидал плечо Чулюкина, вскидывался, осоловело смотрел перед собой. Дудилов ставил перед ним полную рюмку. Иван Никифорович выпивал и отправлялся назад в счастливое царство теней. Изольда не покидала своего места у алое, не смотря на неоднократные приглашения Дудилова и красноречивые взгляды Мустафы-эфенди в перерывах между резинками. Звонков вернулся к выходу из гостиной. Оттуда поглядывал на Чулюкина. Обдумывал планы мести. С первой частью взноса закончили, когда Иван Никифорович разразился, поднатужившись, забавным экспромтом. Он встрепенулся. Подифор Савельевич тут же сообразил рюмочку. Придвинул ее поближе и рядом положил ветчинный ломтик на кусочке подового хлебушка. Иван Никифорович отказываться не стал. Он бережно, опасаясь пролить, взялся за бутерброд. Взболтнул. Сделал характерный жест: короткий выдох в сторону. Запрокинулся, одним махом проглотил ветчину на хлебушке и занюхал ее рюмкой. В довершении всего он поднес кулаки с бледными костяшками к багровому лицу , сморщился и убито просипел.

- Могучая кучка.

Плечо Чулюкина уже ждало его.

Подифор Савельевич самодовольно запрокинул ногу за ногу и покачался на стуле.

- Звон. Давай следующий мешок.

Звонков высыпал деньги на стол. Дудилов не обращая внимания на, казалось бы, законченное дело отправился приставать к Изольде.

- Изольдочка, фея, что же ты грустишь одна. - кружил над Изольдой Подифор Савельевич черным вороном. Изольда, сложив руки крестом на груди, отрешенно смотрела в сторону, никак не проявляя интереса к настойчивым поползновениям Дудилова костлявой, сильной и вдребезги пьяной черной птицы. Подифор Савельевич пытался напугать ее своими растопыренными клешнями, сутулыми плечами и неуверенными несинхронными движениями в районе бедер.

- Давай, мамочка, потанцуем, красотулечка. Колышется дождь. Тра-ля-ля-ля.

Изольда вскрикнула. Дудилов смог подобраться к ее мягким безвольным частям. Он крепко обнял ее и попробовал приподнять.

- А-о-у - за прошедшие годы Изольда заметно потяжелела или Подифор Савельевич потерял былую хватку. Ему удалось немного приподнять Изольду, но на этом его потуги, ярко выраженные на пунцовом от усилий лице, закончились. Изольда сильно ударила его в грудь и Дудилов отпрянул. Но не затем, чтобы отступить, а для того, чтобы перегруппироваться и снова подкатиться к Изольде вкусной колбаской по Малой Спасской.

- Иди ты черт. - волновалась потрепанная в схватке Изольда и била в железную грудь. - Смотри, нерусский чего-то всполошился.

- Понятное дело. - не прислушивался к ней Дудилов. - Он, рассомаха, на тебя тоже глаз положил. На бабочку мою. Фигулю ему под усы, а не тебя, моя сладкая.

- Говорю тебе, ругается. - Изольда оттолкнула Дудилова.

- Что? Что такое? - Дудилов развернулся. Его немного занесло, но усилием воли ему удалось привести себя в состояние покоя. Мустафа-эфенди достаточно громко и непонятно для Дудилова высказывал свое негодование Шабану. Кораман пылко оправдывался. Дудилов перевел помутневшие глаза на Звонкова.

- Савельевич, говорят они. Вроде бы это кукла.

Шабан веером швырнул деньги на стол.

- Они фальшивые. За кого вы нас принимаете, господин Дудилов?

Мустафа-эфенди выставил в сторону Дудилова указательный палец и рубил им воздух, при этом ругался, попутно освобождаясь от умиротворяющих пожатий Шабана Корамана.

- Не пыжись, ты. - раздраженно сказал Подифор Савельевич и дал задание Звонкову. - Звон. Успокой его.

Звонков двинулся к Мустафе-эфенди. Тот моментально вскочил на ноги, схватив со стола какой-то предмет. Дремлющий Иван Никифорович с размаху шмякнулся на пружинистый диван. Чулюкин рванул с места, чтобы остановить назревавшую драку.