Читаем Новогодний роман полностью

— Объясняю. Она не подходит тебе по выше перечисленным причинам. Ни за что не подходит. Хотя может быть она и согласится лелеять вашу бездарную талантливость — лихо закрутил Антон, боясь обидеть Запеканкина. — Может быть, она с дуру подумает, что это подвиг, что это жертвенность — Фиалка еще раз обозрел скучающую девушку в бинокль — Хотя вряд ли. А если это и произойдет, в чем я очень сомневаюсь, тебе все равно не удастся побыть в сомнительной роли вдовца, рыдающего над дорогой могилой.

— Ты думаешь, я не буду ее любить — попытался оскорбиться Запеканкин.

— Почему не будешь. Еще как будешь.

— Тогда я не понимаю.

— А тут и понимать нечего. Тебя не будет на ее могиле.

— Я не способен быть неблагодарным.

— Не кипятись, Петр, — рассмеялся Фиалка — Никто не обвиняет тебя в неблагодарности. Тебя просто там не будет.

— А где же я буду?

— Тебя вообще не будет — подвел черту Фиалка — Ты застрелишься раньше. Ты снесешь себе полголовы из тяжелого револьвера. Да, Петр, и я даже не буду тебе запрещать делать это. Ты сам ужаснешься, когда увидишь, какую красоту загубил, безжалостно бросив ее на алтарь собственного эгоизма.

— Ты говоришь страшные вещи, Антоша — поразился Запеканкин.

— Всего лишь глаголю истину. — невозмутимо отвечал Антон. Согласись, что было бы толку, если бы я выдал тебе на-гора принаряженную куклу, а жить все равно пришлось бы со сварливой и беззубой старухой.

— Не понимаю, Антоша. Про какую старуху ты говоришь. Эта девушка еще очень молода.

— Ладно, Запеканкин — остановил Петра Антон — Нечего тебе рассусоливать то, что и так лежит на поверхности. Теперь обратимся к другой. Скажу сразу, Петр. Это попадание в яблочко. Это как раз то, что тебе нужно. — Фиалка становился серьезным. — Это ее майка в жирных пятнах. Это ее косынка. Кстати очень оригинальный цвет. Цвет ласковой и небольной дипрессии эмо. Аскетичная худоба анатомического класса. Ставим ей в минус, Петр. Но глаза, Петр. Глаза. Ты, я надеюсь, обратил внимание на глаза. Больше скажу. Что такое глаза, термин костоправов. Мы найдем лучшее определение. — Фиалка почесал свою смоляную шевелюру. — Вселенная, Петр. Не меньше, как вселенная. Посмей, только сказать, что я перегибаю, сам посмотри.

Фиалка выделил Запеканкину бинокль и заставил того, несколько минут созерцать вселенную.

— Что ты на это скажешь? — самодовольно спросил Фиалка Запеканкина, когда тот вернул ему бинокль.

— Не знаю, что и сказать — честно признался Запеканкин. — как то это уж слишком. Как то это…

— Ты не возможен, Запеканкин — прикрикнул на него Фиалка. — Только что, не сходя с этого места, я подарил вселенную. Вернее нашел ее для тебя. А это самое трудное, между прочим. Все, как бараны, пялятся в небо и глупо мычат, когда стоит всего лишь посмотреть себе под ноги и увидеть тысячи вселенных так и просящих: возьмите меня поскорей, я осчастливлю вас.

Запеканкин совсем перестал понимать то, о чем говорит Антон.

— Они слепцы, Запеканкин. Разве не ясно, что для мужчины единственной вселенной является его женщина. Ничья-то другая, а его. Я поздравляю тебя, Запеканкин, свою вселенную ты уже нашел. Не космический идеал, а совсем живую, к которой можно прикоснуться и, в которой можно существовать без скафандра. Это великое благо, Петр. Жить во вселенной без защитной экипировки. Быть частью ее. Владыкой и слугой. Камнем и водой, памятью и болью. — Фиалка расчувствовался. — Разве это не прекрасно. Разве ради этого не стоит пойти на баррикады? А ты, Запеканкин? — начал стыдить Антон Петра — Тебе все само плывет в руки, а ты имеешь наглость обвинять меня, в том что я радуюсь. Это по меньшей мере не по товарищески, Петр.

— Что ты, Антоша. Я хочу сказать. Я не такой умный, как ты. Я просто не все понял про эту твою вселенную.

— Хорошо, Петр — сказал Фиалка — Раз ты настаиваешь. Я попытаюсь объяснить тебе более подробно. Петр, я прошу воспринять, все, что я сейчас скажу, как подобает. Тебе не повезло, Петр, с самого начала. Это не твоя вина, Петр, но когда ты родился, бог плакал. Не могу сказать, почему это произошло. Может очередная кровавая заварушка. Может его стали больше любить. Знаешь, как это бывает, с молитвой на устах и банковским чеком на отпущение грехов в сердце. Когда происходит, что-то подобное, бог оставляет нас без внимания. Он занимается собой. Он плачет. Слезы его, всегда слезы жалости и к нам и, наверное, к себе. Тебя, Петр, угораздило появиться на свет именно тогда, когда бог занимался исключительно собой. Недосуг ему было, и он пропустил тебя. Отбросил в сторону. Я уверен, если бы он внимательней присмотрелся к тебе, он нашел бы тебе лучшую долю.

— Я ни на что не жалуюсь, Антоша.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза