Новогодний роман

— Герой не нашего времени — бушевал Чулюкин — Рисует он. Сидел бы дома, не беспокоил общественность. Так нет же. Он выходит на улицы. Чтоб нравилось людям, чтоб нравилось людям. Да плевать они на тебя хотели. На тебя и на твой зоопарк корявый. Понимаешь плевать. С самой высокой колокольни. Ты что думаешь, мы тебя ловим? Невелика птица. Плевать мы на тебя хотели, у самих забот полон рот. Люди твои любимые сигнализируют. До тебя, что не доходит?

— Я знаю.

— Тем более загадка ты для меня — Чулюкин присел рядом с Запеканкиным — Может объяснишь? Поначалу думал спьяну, но ты не пьющий. Доказать что то хочешь? Добиться — да?

— Нет.

— Нет. Может тебе конкуренты платят, чтоб ты стены размалевывал. Хотя какие конкуренты. — Чулюкин с досадой поморщился — Тогда что же? Выгоды Запеканкин от твоих художеств никакой, одни неприятности. Что же тобой движет, чудак человек?

— А вы не будете ругаться?

— Что за детский лепет, гражданин Запеканкин. Прям нет слов, до чего вы любите дурочку ломать.

Запеканкин изучал теперь край чулюкинского кителя, где-то в районе самой нижней пуговицы.

— Вы только ничего такого не подумайте, товарищ майор. Я не сумасшедший. Но накатит на меня. Ничего с собой поделать не могу. Вчера джип на автостанции окатил с ног до головы и дальше поехал. Кнопик в рукавичках на тесемочках плачет. Шарик улетел. Собаки бездомные все бегут. Занятой мужчина, жука слушает, по сотовому ругается — как прилежный ученик положил открытые ладони на колени Запеканкин. Оливы намокли.

— У него цепь вот такая, а на штанине, я сам видел, грязь засохшая. Плохо ему наверное. Жалко мне становится, так что дышать не могу. И вас тоже, товарищ майор. — неожиданно добавил Запеканкин.

Брови Чулюкина поползли вверх. Можно держать пари, но наверняка, за дымчатыми хамелеонами глаза округлились от удивления.

— Ты ископаемое Запеканкин. Аномалия. Неужели из-за этой мелочевки ты начинаешь пакостить?

— Да — просто ответил Запеканкин.

— Я и говорю. Ископаемое. Занимается черте чем. От безделья мучаешься? Почему не работаешь? Ты же дворник в ЖЭСе?

— Уволили.

— И там учудил? В другое место устраивайся. Не берут? Правильно, кому ты нужен без образования. Сейчас, слава богу, без диплома и к сливному бачку не подойдешь. Вобщем так. — Чулюкин поднялся — В последний раз я выслушиваю твои идиотские рассуждения. Не знаю, что меня удерживает от того, чтобы засадить тебя на пару-тройку суток. — Чулюкин подошел к одной из вешалок снял с зубца жестяной короны песцовую шапку с фальшивыми ушами и нахлобучил ее на голову.

— Жалеет он. Нас жалеть не надо, гражданин Запеканкин, Лучше денег дай.

Придерживая подбородком крест роскошного кашне, Чулюкин одел джинсовую куртку с белым мехом. Просмотрев папку, Чулюкин сунул ее под мышку.

— Пойдем — сказал майор Запеканкину.

— Куда — забеспокоился Запеканкин.

— Пойдем, говорю. Куда? Там узнаешь.

— А можно я вас здесь подожду. — неизвестность пугала Запеканкина — Посижу где-нибудь.

— Нашел место, где сидеть — начал гневаться Чулюкин — За мной Запеканкин.

У стеклянного фонаря дежурной части с обугленной спичкой дежурного внутри, Чулюкин бросил.

— Я к Звонкову. Если из главка будут спрашивать на задании.

Выбравшись из милицейского подземелья, Чулюкин и Запеканкин оказались во дворике, примыкавшем к тыльной стороне общежития. Прихватило морозцем и под ногами по — рафинадному вкусно поскрипывал подсушенный солнцем снег. На чайных блюдцах параболических антенн играли солнечные блики. Состояние больного заметно улучшилось. Чулюкин подвел Запеканкина к забору вокруг заброшенного долгостроя. Забор был новенький, пахнущий лесом и занозистый. Посчитав про себя и убедившись в верности решения, Чулюкин отодрал нужную доску и пропустил вперед Запеканкина.

— Давайте, гражданин Запеканкин. Не будем привлекать внимание.

Протиснувшись в дырку вслед за Запеканкиным, майор пристроил доску на место. Проходя мимо груды щебня, Запеканкин зацепился за ржавую арматуру. Освобождая Запеканкина, Чулюкин содрал кожу с ладони. Это происшествие, после необходимой порции ругательств в сторону неуклюжего Запеканкина, далее вылилось в пространное размышление о происходящем вокруг.

— Развели бардак — ворчал Чулюкин, сплевывая проступавшую кровь. — Нет, чтоб снести или достроить. Нет, слишком просто. Мы лучше забор поставим, и каждый год менять будем. Кругом анархия.

Задумка городских властей о новом учебном корпусе для университета временем и пренебрежением приведенная в состояние руин не могла представить убедительные доводы, чтобы противопоставить их злобствующим чулюкинским филиппиками. Чулюкин продолжал разоряться.

— Кругом власть и кругом анархия. Иногда думаю, а что же я на самом деле охраняю.

— Наверное людей — робко заметил Запеканкин.

— Вы гражданин Запеканкин в святые случайно не готовитесь? — с ядом спросил Чулюкин.

— Совсем нет. Почему вы так думаете.