Новогодний сюрприз

Я направил свой заинтересованный взгляд на директора.

Любовь Ивановна, женщина средних лет, чуточку полноватая для своего возраста, приятной внешности, мило улыбнулась, лицо её превратилось в саму любезность. «Такая, вероятно, у неё привычка, или так заведено встречать важных и нужных гостей», — отметил я про себя, не сводя своего заинтересованного взгляда с неё.

После некоторого раздумья она проговорила:

— Вы хотите сделать подарок… — и она многозначительно и явно дружелюбно посмотрела на меня и через какую-то секунду продолжила, — своей жене?

— Хотелось бы… — я тоже многозначительно и с явной лукавинкой воззрился на неё. — Моей жене очень понравилась вот такая ткань, — и я из папки достал кусок ткани и положил перед директором. — У вас есть в настоящее время такая ткань в универмаге?

Любовь Ивановна посмотрела на кусок ткани — кримплена и, сделав на лице огорчённый, сожалеющий вид, проговорила:

— Очень сожалею, но в настоящее время ткани такой расцветки нет. Послушайте, Рудольф Васильевич, возможно, в скором времени мы получим новые ткани, Вы посетите меня или позвоните мне. Это не обременит Вас, не так ли? Очень буду рада оказать Вам добрую услугу.

«Вот, пожалуйста, имеешь более приличную должность или положение в обществе, тебе все двери открыты. Как сейчас в народе говорят: рука руку моет; брат, сват — везде блат».

Я мило улыбнулся ей и кивнул головой как бы в знак согласия.

— Любовь Ивановна, скажите, были у вас платья из кримплена или трикотина до Нового года и после, в том числе из такой ткани, что лежит перед Вами?

— Я могу определённо сказать, что платья и ткани были до Нового года. После Нового года идо сегодня не получали. Платьев из такой ткани, точно помню, не было.

— За сколько дней до Нового года вы получили ткани и платья?

— Мы получили товар примерно за неделю до Нового года. Кстати, я могу показать вам накладные. — Любовь Ивановна потянулась за толстой папкой, но я остановил её.

— Извините, Любовь Ивановна, нет необходимости в этом. Мы ведь пришли к Вам не проверять документацию. Наша цель совсем другая, другого характера.

После таких моих слов лицо Любови Ивановны покрылось милой улыбкой.

— Ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос, Любовь Ивановна, эти, как сейчас принято говорить, дефицитные товары: ткани, платья и другие вещи из кримплена и трикотина — свободно, открыто были в продаже?

Вопрос мой не совсем пришёлся по душе Любови Ивановне и привёл её в некоторое замешательство: зрачки глаз заметно расширились, с лица исчезла милая улыбка.

«Волнуется, — подумал я. — Как же не волноваться, по всей видимости, весь дефицит разошёлся по блату.

Конечно, у неё есть покровители, и они её всегда защитят, но у человека нервы, как говорят, не железные, они всегда в натянутом состоянии. Затронь слабинку, и остальные зашевелятся».

— Я понимаю Вас, Любовь Иванова, не очень приятно отвечать на мой вопрос. Но, если Вам так не хочется отвечать, не настаиваю. Впрочем, я и так знаю. Только хочу дать небольшой, дружеский совет — хоть иногда Вы о простых тружениках тоже не забывайте. Они ведь тоже хотят красиво одеваться.

Мы попрощались с директором и вышли из универмага.

Выйдя на улицу, я сделал поддельный серьёзный вид и слегка твёрдым голосом спросил:

— Николай, я что-то не понял, ты для чего ходил со мной в универмаг? Для галочки или для сопровождения меня? Ты у директора сидел, как будто в рот воды набрал. Летал, видимо, в небесах со своей возлюбленной? Выбор твой одобряю. Красивая девушка!

— Ты, Рудольф Васильевич, ясновидящий, что ли, — читаешь на расстоянии чужие мысли и всё видишь? Как ты узнал про мою девушку? Ты видел её?

Я пристально посмотрел на него и весёлым тоном проговорил:

— Эх, Коля, Коля, не надо быть телепатом или ясновидящим. Ты посмотри на себя, у тебя ведь на лице всё написано. Не веришь — посмотри в зеркало!

— Ты серьёзно говоришь или шутишь, Рудольф? Правда, сильно заметно?

Я усмехнулся и твёрдо ответил:

— Ещё как заметно! Ты весь сияешь. Помолодел на десять лет. Молодец! Одобряю. За такую девчонку не грех покраснеть. Прекрасная она у тебя. Смотри, не упусти её! Это говорю я — семейный долгожитель!

— Откуда ты её знаешь, семейный долгожитель? — спросил Бобов, сияя от радости.

— Я её до сегодняшнего дня вообще не видел и не знал о её существовании. Впервые я увидел её вместе с тобой в универмаге. Когда мы подходили к рядам готовых изделий, ну, где пальто, костюмы. Она, увидев тебя, вся моментально вспыхнула, как ночной мотылёк над костром. Мне нетрудно было догадаться и тем более, увидев вас целующимися среди белого дня и большого количества любопытно глазеющих зевак. Ну-ка, Николай, выложи на чистоту, как перед иконой Божьей матери! У вас это серьёзно, и как давно это длится?

Бобов посерьёзнел и, впившись в меня глазами, сказал:

— Ну, раз так вышло, что ты нашу тайну раскрыл, хотелось бы — и буду признателен — если всё это останется между нами. Обещаешь?

Я сделал серьёзный вид.

— Можешь не сомневаться. Я чту дружбу — добрую, честную и бескорыстную.