Новолуние

Он рассмеялся без следа юмора. — Я не сошел с ума, всё это любовь. Не было никакого безумия, была только… мука. С тобой мое сердце забилось почти через девяносто лет, но это было отлично. Как будто, у меня снова забрали сердце. Как будто я оставил все, что было во мне, здесь с тобой.

— Это забавно, — пробормотала я.

Он выгнул одну совершенную бровь. — Забавно?

— Я подумала, что странно. можно решить, что ты говоришь про меня. Я тоже как будто растеряла себя. Я была неспособна долго дышать. — Я набрала побольше воздуха в легкие, наслаждаясь открытием. — И мое сердце. Оно определенно было потеряно.

Он закрыл глаза и снова приложил ухо к моему сердцу. Я позволила себе щекой дотронуться до его волос, почувствовала их своей кожей, вдыхала их восхитительный аромат.

— Тогда выслеживание — тоже не безумство? — Спросила я, движимая любопытством, и также пытаясь немного отвлечься. Хотя надеяться отвлечься было бессмысленно. Я не была бы способна остановить себя на долгое время. Мое сердце пульсировало, пело в груди.

— Нет. — Он вздохнул. — Это нельзя расценивать, как безумство. Это обязательство.

— В смысле?

— В таком, что, даже если бы никогда не ожидал никакой опасности от Виктории, я не собирался позволять ей скрыться … Может быть, это и ужасно. Я выслеживал её в Штате Техас, но когда следовал за ложным следом в Бразилию — Она пробралась сюда. — Он простонал. — Я даже на континенте был неправильном! И все время, ситуация была намного хуже, чем мои худшие опасения —

— Ты в Бразилии охотился на Викторию? — Я полувопила, и мой голос звучала на две октавы выше.

Отдаленный храп Чарли стал неравномерным, но затем снова обрел правильный ритм.

— Неудачно, — ответил Эдвард, изучая мое перекошенное выражение с запутанным взглядом. — Но на сей раз я добьюсь большего успеха. Она не будет заражать хороший воздух, вдыхая и выдыхая 6его и дальше.

— Это — … ответ на вопрос, — я сумела взять себя в руки. Безумие. Даже если он попросит Эммета, или Джаспер пойдет с ним. Даже если и Джаспер и Эммет оба будут ему помогать. Это было хуже чем то, что я представляла ранее: Джейкоб Блак, стоящий на из порочной и кошачей фигуре Виктории. Я не могла представить там Эдварда, даже при том, что он был для меня дороже, чем мой получеловеческий лучший друг.

— Уже слишком поздно для нее. Я, возможно, немного потянул время, но не теперь, не после —

Я снова перебила его, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. — Ты только что обещал, что не собираешься уезжать? — Спросила я, борясь с собой, чтобы их произнести, так как сердце мне не разрешало. — Это немного несовместимо с продолжением выслеживания, не так ли?

Он нахмурился. Его грудь начала низко вздыматься. — Я сдержу обещание, Белла. Но Виктория- вздымание груди стало более явным—собирается умирать. Скоро.

— Давай не будем спешить, — сказала я, пробуя скрыть панику. — Возможно, она не вернется. Джейк скорее всего, отпугнул ее. Нет никакой причины идти, и её искать. Кроме того, у меня есть проблемы и побольше, чем Виктория.

Глаза Эдварда сузились, но он кивнул. — Это верно. Оборотни — тоже большая проблема.

Я фыркнула. — Я не говорю о Джейкобе. Мои проблемы намного хуже, что горстка юных волков.

Эдвард посмотрел, как будто собирался сказать что-то, и затем передумал. Его зубы сжались, и он говорил сквозь них. — Действительно? — спросил он. — Тогда, что является для тебя самой большой проблемой? Что в сравнение делает факт возвращения Виктории для тебя несущественной проблемой?

— Как о наиболее большой — в эту секунду? — Я подстраховалась.

— Хорошо, — согласился он, подозрительно смотря на меня.

Я выдержала паузу. Я была не уверена, что могу назвать имя. — Есть другие, которые прибудут, чтобы найти меня, — напомнила я ему подчиненным шепотом.

Он вздохнул, но реакция не была столь же сильной, как я думала.

— Волтари — наиболее большая только в эту секунду?

— Мне кажется, что ты не спешишь это опровергать, — отметила я.

— Просто у нас будет много времени, чтобы всё продумать. Для них понятие времени весьма отличное от твоего, или даже от моего. Они считают годы, также, как ты считаешь дни. Я не удивился бы, если бы тебе исполнилось тридцать прежде, чем они снова вспомнили бы о тебе, — он слегка добавил.

Ужас прошел сквозь меня.

Тридцать.

Всё равно, в итоге, его обещания не означали ничего. Если я когда-нибудь собираюсь отпраздновать тридцать лет, то он не может планировать остаться со мной надолго. Резкая боль от осознания этого заставила меня понять, что я зря уже начала надеяться.

— Ты не должна бояться, — сказал он, беспокоясь, так как снова увидел, что мои глаза наполняются слезами. — Я не позволю им причинить тебе вред.

— В то время как ты — здесь. — Я не собиралась заботиться о себе, если он уедет.

Он поместил мое лицо между двумя своими каменными руками, сильно сдавливая, в то время, как его глаза цвета полуночи затягивали в себя подобно гравитационной силе черной дыры. — Я никогда снова не оставлю тебя.