Новоорлеанский блюз

Один из них натянул на глаза бейсболку и, оглядывая Сильвию оценивающим взглядом, протянул «Ой-ой-ой-ой!» Второй поддержал его, завопив еще громче: «Ой-ой-ой-ой!»

— Джеки Браун! — перебил его второй.

— Памела Грир [80]…

— Джеки Браун [81].

Джим не мог удержаться от улыбки. В Сильвии действительно было что-то от этих кинозвезд, и он почувствовал даже некоторую гордость от того, что был сейчас ее спутником.

— Да она вам в матери годится, — сказал он.

Замок двери заурчал, и Сильвия, потянув за ручку, открыла ее.

— Даже более чем, — бросила она через плечо и вошла внутрь.

Вестибюль был старый и обшарпанный. Лохмотья голубых, выцветших от времени обоев, облупившаяся штукатурка, замусоренный пол, застеленный посредине потертой ковровой дорожкой. Лестница, огражденная шаткими перилами, винтом поднималась вверх, похоже, до пятого этажа. Джим и Сильвия остановились в нерешительности.

— Что они сказали? — спросил Джим.

— Кто?

— Не знаю кто. Те, кто впустил нас.

— Ничего. Просто впустили, и все.

— Ничего себе, — прошептал Джим. — Неплохо бы здесь немного покрасить.

Он посмотрел на Сильвию. Она, как разнервничавшийся ребенок, закусила верхнюю губу и машинально наматывала на палец прядь волос.

— А что вы будете говорить?

— О чем вы?

— Ну… что вы скажете вашему двоюродному дедушке. Если, конечно, он здесь. О чем вы собираетесь с ним говорить?

— Понятия не имею. — Почему-то прежняя ее решимость улетучилась; поднявшись до первого поворота лестницы, она посмотрела назад, на Джима, и сказала: — Ну идите же.

Квартира восемь оказалась на четвертом этаже, достаточно высоко, чтобы Джим в полной мере мог почувствовать похмельное головокружение и пожалеть о том, что еще вдобавок и накурился до одури. Дверь была открыта, и они нервно переглянулись.

— Вы привели меня в классное местечко, — съязвил Джим.

Пропустив его реплику мимо ушей, Сильвия осторожно открыла дверь и прошла внутрь, ступая по кафельному полу неслышно и мягко, как вор-домушник.

— Мистер Берлоне? — полушепотом позвала она. — Мистер Фабрицио Берлоне?

Мрачный, едва освещенный коридор вел в квартиру. В конце его была кухня. На столе лежали каравай хлеба и наполовину опорожненная жестянка с консервированным мясом розового цвета, облепленная по краям тараканами. Сильвия содрогнулась, а Джим поспешил поскорее отойти подальше. На противоположной стене кухни были две двери. Правая дверь была заперта, а левая наполовину открыта. Джим повернулся к Сильвии, показал глазами на обе двери и пожал плечами, словно спрашивая, в какую дверь идти. Она кивком головы указала на левую.

— Мистер Берлоне? — позвал Джим. — Вы здесь?

С этими словами он прошел в комнату, оставив Сильвию в полутемном коридоре.

— Да… — услышала она его голос, — тут есть на что посмотреть.

Сильвия поспешно вошла следом за ним в комнату. В комнате был полумрак, и Сильвия сначала не поняла, о чем говорил Джим. К тому же резкий запах мочи, казалось, подавлял все иные ощущения. Сильвия на секунду зажмурила глаза и заткнула нос, а когда подняла веки, ее почти привыкшие к темноте глаза увидели то, на что смотрел Джим. Он был прав — зрелище было не из приятных.

В дальнем углу комнаты в кресле-качалке сидел старик восьмидесяти, а может быть, девяноста, а то и ста лет. Глаза его были закрыты, а голова откинута назад. Его лицо выглядело скорее бесцветным, чем бледным, особенно в сочетании со смоляно-черными волосами. Струйка липкой слюны, вытекая из угла его рта, тянулась по подбородку. На нем были потертая джинсовая куртка, шерстяной пуловер, старомодные разбитые башмаки, носки — брюк на нем не было. Растянутые кальсоны висели у лодыжек; на свернутой в пригоршню ладони покоилась мошонка, а вялый член лежал поперек ляжки.

— Ну и ну, — вырвалось у Сильвии.

Джим подошел к ней, держа в руке журнал, только что поднятый с пола, и поднес его ближе к ее глазам: типичное жесткое порно. На развороте фото голой женщины, сидящей в такой позе, что ее ноги подняты выше головы.

— Как, черт возьми, можно так вот сидеть? — свистящим шепотом спросил он.

— Дело практики, — также шепотом ответила Сильвия. — А что с ним?

— Думаю, он так яростно дрочил, что умер.

— В то время, когда мы поднимались по лестнице?

— Возможно.

— Вы уверены, что он мертв?

— Да нет… — с сомнением произнес Джим, — не знаю. А как проверить?

— Толкните его.

— Нет уж, самитолкайте его.

— Если он умер, так почему мы говорим шепотом?

— Из уважения к усопшему, — громко произнес Джим и рассмеялся.

Его голос гулко прозвучал в почти пустой комнате. Сильвия тоже улыбнулась и принялась шарить глазами по стенкам в поисках выключателя, оказавшегося рядом с дверью.

Сильвия повернула выключатель, зажегся свет, и в ту же секунду раздался возглас Джима: «Господи!» Сильвия повернулась и увидела старика, прямо сидящим в своем кресле. Глаза его были широко раскрыты; он тер рукой угол рта, стирая вытекшую во время сна слюну.

— Кто вы, черт возьми? — спросил он голосом, похожим на завывание ветра в дымоходе.

— Сильвия, — растерянно произнесла Сильвия.

— А кто он?

— Джим, — ответил Джим.