Новоорлеанский блюз

Именно матушка Люси определила Лика на работу к старику Стекелю, еврею, владельцу большого магазина на границе Култауна и квартала Джонса. Стекель был типичным представителем белой бедноты в Монмартре, и жизнь его протекала между молотом и наковальней. Будучи евреем (другие белые называли его «жидом»), он стоял на общественной лестнице всего на одну ступень выше негритосов, которые соглашались работать в его магазине только тогда, когда деваться было совсем уж некуда. И даже негры не доверяли Стекелю, поскольку он был белым и, по их убеждению, только и занимался тем, что выманивал у них деньги, добытые тяжелым трудом. К тому же большинство товаров, которые он продавал, были им вообще не по карману.

В таких условиях у старика Стекеля было два основных способа обеспечить свое убогое существование. Во-первых, он открывал свой магазин по воскресеньям, когда все благоверные христиане со своими семьями были в церкви, и в качестве премии бесплатно отпускал забывшим о Боге покупателям, как белым, так и черным, по унции масла или табаку. Во-вторых, он продавал лед култаунским барам; лед охотно покупали и чернокожие мальчишки, одержимые жаждой и имеющие в кармане хоть пенни. Вот на эту работу и наняли Лика. Ведь старик Стекель был уже далеко не в том возрасте, чтобы толкать тележку со льдом по Канал-стрит, к тому же, когда Старая Ханна прятала лицо, чтобы не видеть той чертовщины, которая творится по ночам в Култауне, это было и небезопасно.

Каждый вечер около семи часов Лик на десять минут забегал в квартал Джонса, чтобы взять подготовленную для него тележку; обычно через только что протертую витрину его приветствовал сам старик Стекель, а иногда его сын Дов (у которого были такие курчавые волосы и такие пухлые губы, что Лик не сомневался в том, что в этом парне было изрядное количество негритянской крови). С самого первого рабочего дня Лика мальчишки-негритята насмехались над ним из-за того, что он имеет дело с человеком, который «собственноручно убил Господа нашего Иисуса». Но Лик не обращал на это внимания, потому что Стекель всегда был добр с ним; платил ему столько, сколько мог; кормил его вкусной кошерной едой — обычно курицей, — остававшейся от обеда. Со своей стороны, Стекель всегда относился к Лику с восхищением и боязнью: восхищало его то, как семилетний мальчик управляется с тяжелой наполненной льдом тележкой, а боялся он того, что этого ребенка может остановить банда белых подонков еще до того, как он окажется на территории Култауна (белые никогда не упускали шанса «преподать черномазому урок»).

Через некоторое время Лик знал о своей новой работе всё — как знал он каждую черточку лица своей сестры Сильвии. Маршрут его начинался с конца Канал-стрит (почти от дома, в котором была квартира Кайен) и проходил мимо ночных клубов «Жженый сахар», «У Тонка», «У беззубой Бесси», «У черного Кобба». В некоторых заведениях у входа стояли швейцары-вышибалы — устрашающего вида гиганты с лицами, покрытыми шрамами, и ловкими руками, — которые под ходили к тележке и брали по паре громадных кусков льда. Но в большинстве случаев вносить лед в заведение входило в обязанность самых молодых проституток, которые вдвоем брались за кусок льда и, как правило, роняли его на землю и поднимали крик, обвиняя друг друга в неловкости. Часто лед в «Жженый сахар» вносили Сестра и Руби Ли, которые нередко бывали в таком состоянии, накурившись травки, что не узнавали собственного брата.

Тогда Лик обычно говорил: «Они вознеслись так высоко, что смотрят на ангелов». И большого беспокойства ему это не причиняло, поскольку так было принято в Култауне, а Култаун был миром Лика.

Потом он добирался до конца Канал-стрит, и начиналась вторая часть его работы. Он разворачивал тележку и шествовал тем же путем, но в обратном направлении, во весь голос распевая хвалы оставшемуся в тележке льду. Даже в семь лет в голосе Лика присутствовал тот металлический дребезжащий тон, который, рикошетом отскакивая от стен домов, разносился на целую милю, а то и дальше.

Для того чтобы зазвать покупателей, Лик придумывал короткие стишки: «Соси саспариллу [6]со льдом, не будешь мучиться животом!» или «Подходите, пробуйте. Лед вкусней, чем мед! Лечит оспу и чесотку. Тот, кто купит, вновь придет!»

Пропев в очередной раз рекламу своего товара, Лик брал тяжелую остро заточенную лопатку, которую старик Стекель называл «эта хреновина», и колотил ею по поверхности лежащего сверху куска льда до тех пор, пока внутри тележки не собиралась кучка прозрачных кубиков. После этого он брал из сумки, висевшей между рукоятками тележки, лист вощеной бумаги и мастерски сворачивал его в кулек, который до краев наполнял только что нарубленными кубиками и, завидев приближающегося покупателя, спрыскивал содержимое кулька саспариллой.