Новоросс. Секретные гаубицы Петра Великого

— Мне тоже. Тем летом я много размышлял о способах, как России бороться с морскими державами. Не ставил себе никаких ограничений — ибо ясно было, что все придуманное останется игрою ума. У Ганноверского союза есть уязвимые места. Десант в метрополиях немыслим (ну, если речь не идет о Швеции или Дании), зато удар по колониям может оказаться очень болезненным. Взять острова на пути в Ост-Индию. Англичане на Святой Елене числят шестьсот душ рабов и пятьсот свободных, из которых к бою годна едва ли половина. У французов на Иль-де-Франс — двести белых и восемьсот арапов. Сии важнейшие пункты могут быть захвачены малыми силами.

— И с такой же легкостью отбиты обратно. Эта калитка открывается в обе стороны.

— Неважно. Всего лишь диверсия: удерживать занятое следует столько времени,​ сколько неприятель снаряжает эскадру. Еще уязвимей вест-индские острова с их сахарными плантациями, сей монетный двор европейских держав. Чтобы превратить любую подобную колонию из доходной статьи в расходную, хватило бы одного корабля и сотни человек десанта.

— Ты готов атаковать форты Сан-Доминго неполной ротой?

— Нет, конечно: сначала эту роту превращу в осадную армию. Сотня должна состоять из офицеров, унтеров и бомбардиров под командою инженерного капитана Абрама Ганнибала. Чем прозябать в Тобольске, пусть лучше изобразит Великого Черного Вождя, пришедшего освободить африканских братьев. Его помощникам достаточно намазаться сажей, обозначив этим желание походить на подлинных людей, а не на белых дьяволов. Взбунтовать негров, выгрузить с корабля пушки, мушкеты и боевые припасы…

— Твои планы чудовищны, Александр Иванович. Что сделают бунтующие рабы со своими законными владельцами?! Разве так можно?

— Говорю ж тебе, Михаил Михайлович: игра ума. Планы эти никому не навязываю. Всего лишь демонстрирую, что простой и дешевый способ прищемить хвост надменным европейцам существует. Хотите — используйте, хотите — нет. Самая большая трудность, которую предвижу, это обучение армейских фельдфебелей французскому языку. Или английскому — если нацелиться на Ямайку. Владельцам колоний для усмирения понадобится стократ больше войск, нежели нам — для нарушения равновесия.

— Если использовать такие грязные приемы, нас заклеймят как варваров. Недопустимо жертвовать принципами ради выгод.

Хотел ответить резко: мол, подлинные варвары — не те, кто освобождает, а те, кто порабощает людей. Но сдержался. Спросил вместо этого совсем о другом.

— Говорят, в коллегии будет обсуждаться запрет крепостным мужикам поступать в солдаты без дозволения помещиков.

— Кто говорит?

— Земля слухом полнится. Сам знаешь: у нас ничего нельзя сохранить в секрете. Так будет или нет? Или мое мнение, как лица постороннего, совсем не важно?

— Поверь, Александр Иванович, я никогда не стремился тебя отстранить от военных дел. Не нахожу в предмете существенной важности — но, если желаешь, выслушаю.

— Желаю. И полагаю существенным право императора принимать на службу любого из своих подданных, ни у кого не спрашивая разрешения. Такой порядок установлен покойным государем не зря. Кроме того, неразумно закрывать крестьянам последний законный выход из рабства. Служба солдатская — не мёд. Избрать ее по своей воле можно только в крайнем отчаянии: либо в рекруты, либо головой в омут, либо с кистенем на большую дорогу. Косвенным результатом запрета станет умножение бунтов и разбоев. Будто их ныне мало!

— Непокорство и своеволие в полку еще менее уместны, чем в гражданском житии. Неблагодарный холоп, готовый бросить своего хозяина, коему обязан послушанием, с такой же легкостью покинет товарищей в бою.

— По моим наблюдениям, князь Михаил Михайлович, вольники, наоборот, выделяются среди рекрут в лучшую сторону. Там, где нужны солдаты, способные действовать поодиночке или малыми группами, в отрыве от строя, они превосходят остальных. Разведка, охранение, егерские роты…

— Казаки в подобной службе превосходят солдат гораздо больше. Зато в строю никуда не годятся. Тут или — или. Что для линейных полков важнее? Да, Петр Великий принимал в войско беглых: в самые тяжелые военные годы. Сейчас мир, и нужды в таких способах мы, слава Богу, не имеем.

Ясно было, что резолюция предрешена. В аргументах фельдмаршала отчетливо слышался голос старшего брата. Действительного тайного советника никто бы не назвал замшелым ретроградом. Прекрасное образование, лучшая в России библиотека в шесть тысяч томов, знакомство со всеми течениями европейской мысли, — казалось бы, что еще нужно человеку, чтобы стать искренним сторонником дела Петра?! Нет! В первую очередь он воспринял на Западе аристократические традиции и кодекс дворянских прав. Европа велика и многообразна: в ней каждый находит то, что ищет.