Новоросс. Секретные гаубицы Петра Великого

Доколе носить мне тяжесть незримых кандалов, коими я прикован к партии Голицыных? Интерес государства превыше интереса любого отдельного сословия; служить величию империи или служить возвышению шляхетства, в ущерб остальной массе русских людей, — не одно и то же. Крестьян и так уподобили белым неграм. Царская власть, призванная хранить баланс между подданными разного чина, должности своей не исполняет.

Беда в том, что прочие влиятельные персоны — значительно хуже. Князь Дмитрий — человек чести, хотя и стремится к чуждому идеалу. С Голицыными я могу спорить о государственной пользе, не чувствуя себя шутом. А с другими? Услышав про общее благо от Остермана, сразу насторожусь: какую интригу он затевает? Услышав от Алексея Григорьевича Долгорукова, начну озираться: что он желает украсть под сладкозвучные речи?

Собственное мое влияние совершенно недостаточно, чтобы воздействовать на большую политику. Высокопревосходительный чин имеют у нас около двух десятков человек, превосходительный — примерно полторы сотни. Почти все кормятся от казны (жалованьем или похищением) и от населенных имений. В крупных коммерческих оборотах завязаны единицы. Об участии в нарождающейся заморской торговле у большинства и мысли нет. Все, что они могут — с подрядами ловчить, да оброк из мужиков выколачивать.

В Англии еще при Елизавете рядом с аристократией земли и крови встала аристократия корабельного паруса и денежного мешка; по прошествии веков эти два слоя срослись до неотделимости. Министры и купцы понимают друг друга с полуслова. Здесь, в России, мои попытки привлечь в компаньоны первостепенных сановников имели малый успех. Нашлось несколько покупателей на акции Тайболы, но рангом не выше третьего класса. Опора в правительстве у меня не более надежна, чем у фламандцев. Из Вены пишут: сам принц Евгений склоняет кесаря уступить нажиму морских держав. Можно ли надеяться, что Остерман окажется тверже?

Надо признать откровенно: я бросил вызов заведомо сильнейшему противнику. Вернется "Менелай" из Кантона — меня начнут давить, умело и жестко. Чтобы уцелеть на первое время, нужны нешаблонные ходы.

Самыми действенными могли бы оказаться интриги, ведомые непосредственно в Лондоне; однако неумолимая судьба нанесла сим планам внезапный удар. Умер мой верный друг и компаньон Джон Кроули. Совсем еще не старый человек, тридцати девяти лет. Против воли, мгновенною искрой проскочила радость: значит, леди Феодосия теперь вдова?! Насколько помню, она шестью или семью годами моложе супруга. Красавица, хозяйка трех крупных заводов и целой флотилии торговых кораблей, названных именами членов семейства… Нет, мне определенно надо в Лондон! Для начала — перезаключить контракты и свести дружбу с братьями сей королевы железа, принявшими управление компанией. Насчет чего-то большего — там посмотрим. Множество неоконченных дел и близкая зима не позволяли отправиться в путь немедленно; однако Тайный Совет легко и без сожаления дал отпуск на весь будущий год.

Что при Меншикове, то и теперь. Не нужен я никому в мирное время! А начало войны новые хозяева страны считают по-старому: с первого выстрела. По природному российскому легкомыслию, заблаговременную подготовку не отвергают в теории, но пренебрегают ею на деле. Этот подход настолько заразителен, что даже немцы на русской службе им прониклись. Тем более, денег ни на что не хватает, и любое предложение, ведущее к экстраординарным расходам, отвергается сразу. Исключая, впрочем, покупку бриллиантов или охотничьих собак для царского обихода.

Никифор Баженин приехал еще до Рождества: как только дорога позволила. Вот с этим юношей было приятно иметь дело. Вежливый без подобострастия, понимающий свою выгоду от компаньонства со мною и готовый договариваться. Он усомнился, конечно, в готовности Адмиралтейств-коллегии строить линейные корабли на приватной верфи, — ну так обещаний на сей счет я ему и не давал. Речь шла о возможности, не больше.

— Ваши суда дешевле петербургских и даже голландских. По доброте изготовления ничьим не уступят. Не хочу сказать, что предел совершенства достигнут, однако два плавания в Китай и десятки — в Медитерранию показали полную их пригодность.

— Спасибо, Ваше Сиятельство.

— Мне-то за что? Своих мастеров благодари. Так вот, первую и последнюю попытку отдать строение военных кораблей на подряд государь Петр Великий сделал еще до твоего рождения; хотя историю с кумпанствами ты, наверно, слышал.

— Как не слышать?! Старики помнят. С Поморья многих в Воронеж забирали.

— Тогда о причинах неудачи умолчу: ты их и сам знаешь. С тех пор уверовали: несть бо спасения, кроме казенных верфей и мастеров-англичан.

— Англичане и впрямь хороши; только мои мало чем уступят. Разве в черчении и расчете — а по готовым лекалам сделают не хуже.

— Дай Бог. Чертежи готовые найдем. Была у меня мысль корабли четвертого класса делать по образу наших соловецких чудотворцев, прибавив сажень или полторы в ширину. Вместо худощавого аскета-отшельника получился бы дюжий детина.