Новороссия. Восставшая из пепла

Одесский холокост начинался на киевском Майдане — и начинался с разговоров о недопустимости применения оружия против мирных граждан, против тех, кто объявлял себя мирными гражданами. Его и не применили. В результате они захватили власть и применили оружие против остальных.

Ганди когда-то говорил: самое большое, что может сделать ненасилие — это оставить насилие безнаказанным. Насилие безнаказанным оставлять нельзя. Даже когда оно претворяется ненасилием. «Кто из нас не отважился драться — отважился умирать».

Если бы зимой националисты были сожжены на Майдане в захваченных ими зданиях — они никого не смогли бы убивать ни в Одессе, ни в Донецке, ни в Луганске. У украинских убийц есть покровители в ООН, Совете Европы и в столицах западной коалиции. Но у них есть и защитники в Москве: те, кто проводил митинги поддержки и поднимал на них нацистскую символику и кричал нацистские приветствия — от Немцова до Зубова.

Причем те, кто поддерживал Майдан и нацистов, немногим ранее проводили свои «мирные шествия» на Болотной площади. И возмущались тем, что некоторые из их активистов и боевиков оказались изолированы и осуждены.

Осуждены оказались не главные, а рядовые. Но ведь не сам Ярош и не сама Тимошенко либо Аваков жгли живых людей в Одессе. А девушки, весело разливавшие зажигательную смесь, могли по наивности действительно верить, что участвуют в борьбе против придуманных пропагандой «террористов».

Одесса, 2 мая. Сторонницы «Правого сектора» готовят бутылки с зажигательной смесью, которые вскоре полетят в Дом профсоюзов

Только тем, кого они сожгли, от этого было не легче.

То, что было на Майдане в феврале, и то, что было в Одессе в мае — это все то, что готовили Москве и России организаторы «болотных протестов».

Если бы их не остановили два года назад в мае, Москва давно уже выглядела бы как сегодня Киев, а несогласных расстреливали бы снайперы и жгли заживо «болотные боевики».

Причем, они тоже говорили бы что-нибудь о «террористах», «антидемократических силах» или «сталинистах» — еще летом 2011 года на их сайтах размещались проекты законов о люстрациях, согласно которым последние должны касаться бывших членов КПСС, членов «Единой России», бывших сотрудников КГБ, а заодно и ФСБ.

В современном мире война, в том числе и гражданская — это война терминов. В мирного гражданина нельзя стрелять, но если назвать его сепаратистом, то уже можно. Против населения армию как будто бы нельзя применять, но если назвать протестующего диверсантом соседней страны, то уже можно.

Дело не в том, чтобы жаловаться на «двойные стандарты» — двойных стандартов вообще не бывает. Ни США, ни марионеточное киевское правительство не применяют двойных стандартов. Они применяют четкие и однозначные: свой — это мирный протестующий или возмущенный гражданин, отражающий нападение вооруженных террористов. Чужой — это террорист, сепаратист, и даже если у него с собой нет оружия — значит, он его спрятал. Или делает вид, что он мирный, а на самом деле прикрывает собой диверсанта-снайпера.

Если в некой стране у власти не твои клиенты, значит их свержение — это мирный протест граждан и против него применять силу нельзя, даже если у него в руках оружие. Если у власти в стране твои марионетки — значит, протест против них заведомо инспирирован внешними силами, стремящимися к экспансии.

Если мирных протестующих граждан избивают и заживо сжигают твои наемники из других регионов страны — значит, это вставшие на защиту родного города одесситы.

Если мирные жители Одессы собирают подписи за проведение референдума о федерализации страны — значит, это вовсе не мирные одесситы, а засланные из-за рубежа диверсионно-террористические группы.

Этому даже не нужно ни удивляться, ни возмущаться. Это просто факт реальной политики.

Это только российские СМИ умудряются использовать неоправданно цивилизованную лексику для абсолютно неадекватного обозначения происходящего. Они все еще говорят о какой-то киевской власти, о каких-то украинских военных, о какой-то украинской армии — хотя понятно, что бои против сил самообороны ведут даже не столько бывшие военные несуществующей украинской армии, сколько отряды нацистских боевиков. Бандформирования и наемники частных олигархических структур. Даже тот же «Правый сектор», который, так или иначе, претендует на роль некой идейной силы — это всего лишь сданные Ярошем в аренду Коломойскому наемники.

Вещи все же нужно называть своими именами. В Киеве нет ни самопровозглашенной, ни несамопровозглашенной «киевской власти». Потому что нет государства.

Есть группа лиц, свергшая хорошее или плохое законное правительство и пытающаяся распространить свою полуиллюзорную власть на всю территорию страны.

Степень их властности зависит не от права и не от законности их объявления властью — она зависит от того, кто согласен признавать их властью, а кто нет.

Сам их приход на официальные посты незаконен и является преступлением. Соответственно, подчинение их приказам, даже когда они имеют форму законных приказов и распоряжений, уже есть преступление.