Новость

Видишь ли, начинает свое оправдание Домель, получилось так: забрал я, значит, командировочные и решил напротив в ресторан заглянуть, в Дом ремесленника. Знаешь небось. Ничего, приличное заведение, пол паркетом выстлан, в полстены — кафель, в умывальной не полотенца, а эти — сушилки, чего только люди не выдумают при желании, да? Ну да ладно, в общем, заказываю кружку пива, потом еще одну, пью, а сам думаю: день, друг мой Домель, прошел на уровне, до поезда еще уйма времени, место у тебя, считай, в кармане, можешь, значит, малость и расслабиться. Тут появляется Бенно. Его ты тоже знаешь. Должна помнить: он был тут у нас лет десять — двенадцать назад. На вознесенье, а может на троицу, мы с ним еще майское дерево вместе выкорчевывали. Да помнишь, конечно! Артист еще тот, и вообще славный малый! В свое время после войны мы с ним по селам походили о-о-ой сколько. С сумой промышляли. За пропитанием. Бенно в основном женщин да девиц раздобрить старался, причем действовал все больше юмором — шутками да прибаутками, и устоять перед ним было просто невозможно. А то, знаешь, смурными, бывало, прикинутся, и поди тогда что выпроси, а он их доведет до смеха, они, гляди, и расщедрились. Потом он снова в город подался, да ему там и самое место. Мы как-то потеряли друг друга из виду, ну ты знаешь, как это бывает: раз в год открытку на праздник какой-нибудь пошлешь, вот и вся связь. И тут такая встреча! Дружище, говорю, садись выпей со мной коньячку, я тут, говорю, торжество небольшое справляю, и с кем мне разделить свою радость, как не с тобой. И Бенно садится, но так, знаешь, на краешек стула, будто геморроем, бедный, страдает, мнется что-то, пьет так, как будто пожар в желудке заливает, а разговаривает, точно отстреливается. Посмотрел я на него, посмотрел и говорю: что-то неладное с тобой, Бенно, творится, или ты не рад, что меня встретил, так скажи прямо, не обижусь. Ну тогда он мне все честно-откровенно так и объясняет: о чем, мол, может быть речь, конечно же рад и с огромным удовольствием посидел бы, поболтал бы после стольких лет разлуки о днях минувших, да вот загвоздка: у него вроде как обязательство есть. Коллеги по работе решили кое-что «отметить», стихийно, мол, так сорганизовались, а в ресторан он зашел, чтобы прикупить что-нибудь, тут можно, мол, — если, конечно, связи есть, а у него они как раз есть, вот его и отрядили. Неловко как-то друзей подводить. Может, спрашивает, я к нему присоединюсь, праздник празднику-то не помеха.

Типичная завязка, с видом знатока замечает Рия.

Ну ты, конечно, оправдывается Домель, учти еще, что к тому моменту я изрядно уже пропустил. Да и — шутка ли сказать! — Бенно встретил. Такое любого из колеи выбить может. Короче, отправился я с ним.

Очутились мы где-то на окраине, продолжает он, где точно, сказать не могу, даже приблизительно, добирались мы туда на машине, а через стекло разве что разберешь. Во всяком случае, остановились мы у какой-то забегаловки, извини за выражение, я знаю, ты не любишь, когда так говорят, но это, честное слово, была самая натуральная забегаловка, другого слова тут и не подберешь — чад, дым, гам. Сказать, по какому такому случаю компания праздновала, не могу. Были они все уже навеселе, так что спрашивать, сама понимаешь, неловко. Да и меня ведь никто не спрашивал, откуда я к ним как снег на голову свалился. Их интересовал только Бенно, который тащил пакет со снедью, на меня же — ноль внимания, как будто я с самого начала с ними был. И слава богу, в моем-то положении, верно? Я ел, пил и стал уж помаленьку на поезд настраиваться. А успеть на него я, черт возьми, хотел обязательно, от души тебе говорю! Но потом у меня будто память отшибло; я пригляделся к народу, определил, кто парочками сидит, а кто сам по себе. Таких, правда, было раз, два — и обчелся. Бенно, разумеется — он ведь до сих пор неженатый ходит, — и все, пожалуй. Еще, правда, одна женщина, такая, знаешь, Рия, женщина, такая… прямо твоя копия! Ума не приложу, почему у таких женщин мужей нет.

Как бы там ни было, в подходящую минуту отзываю Бенно в сторонку и потихоньку спрашиваю: так и так, мол, кто такая?

Эта, что ль? — ухмыляется Бенно. Эк куда тебя, парень, хватило, не такие, мол, пробовали, да не вышло, а тебе и рыпаться нечего. Не стоит.

Кошка! — восклицает Рия. Встает, проходит на кухню, кричит: Брысь! Брысь, проклятая! Хлопает дверь, и Рия вновь садится рядом с Домелем.

Так-то вот бывает, огорченно вздыхает Домель, как бы намекая на некое извиняющее его обстоятельство. Слов нет, Бенно мужик что надо, только, знаешь, привык все своей меркой мерить. Уж так наставительно со мной говорил, как будто я неженатый и у меня никаких обязательств нет. Сама посуди, как мужчина может отреагировать, когда его так заводят: тебе, мол, это не по силам!

На сей раз Рию так и подмывает вставить пару слов, но она скрепя сердце сдерживается: не стоит, пожалуй, сыпать соль иронии на такую свежую рану.