Утром между ними случилось то, что нельзя было назвать просто сексом.
Это была какая-то новая, еще ни разу не испытанная им близость. Совершенно новое ощущение от женского тела и сладких до умопомрачения поцелуев. Это новое ощущение не только полностью опустошило его тело, но сделало душу чистой, легкой и светлой.
После ее ухода он долго лежал на спине и, потрясенный произошедшим, прислушивался к себе.
Ладони продолжали гладить ее нежную бархатную кожу. Губы тонули в ее губах. А грудь, казалось, до сих пор чувствовала прикосновение ее нежных розовых сосков. Сотый раз он прогонял в памяти тот момент, когда она, изогнувшись, застонала, заметалась и вдруг резко обмякла, как бы отключилась на какое-то время. Кулачки ее разжались, и он увидел маленькие ранки от острых ноготочков на мокрых, дрожащих, как листики, ладошках. Он стал нежно целовать ладошки и осторожно кончиком языка старался успокоить эти маленькие пульсирующие ранки.
Прошло несколько дней.
Они еще ни о чем не говорили. Но уже в воздухе между ними витала одна и та же мысль: «Все! Пора эту жизнь заканчивать».
Мама что-то почувствовала. И стала приглядываться к ним.
Надо было решаться.
Анжела готова была хоть сейчас все бросить и уйти с ним, куда позовет. Николай пока не решался.
Надо было вначале уладить все с Мамой. За ней стояли серьезные люди.
Наконец он сообщил Маме, что будет уходить. Мама сказала: «Хорошо. Но найди замену».После него должна была уйти Анжела.
Но…
Но человек предполагает, а Господь располагает.