Новости наших дней (сборник)

Это был последний день работы Николая. Замену он нашел. Мама дала «добро».

Вечер был тихий. Заказов не было.

Вдруг звонок.

Николай видел, как засуетилась Мама, разговаривая по телефону. Глаза заметались по девчонкам.

– Хорошо, Олег. Конечно, Олег. Через пять секунд будет. Когда я тебя подводила?! Через пять секунд будет…

Девчонки, услышав, как елейно говорит Мама и какое имя произносит, сразу напряглись и поджали ноги.

Если это тот Олег – лучше не надо.

Когда Мама сказала, кто и откуда позвонил, всем стало ясно – звонил тот.

– Девочки, надо ехать. Причем быстро! Сами понимаете, в случае чего там и меня не пожалеют. Давайте решайте. Кто?

Все уставились в пол.

Одна Анжела курила и смотрела спокойно на Маму. Та взглянула на нее и сказала:

– Ты поедешь!

Анжела пожала плечами и пошла к двери.

Николай покрутил ключами.

Вопросительно взглянул на Маму. Она вскинула голову, зло ответила на его взгляд.

– Иди, работай! – И когда он уже выходил за дверь, добавила: – Голубки…

Олега в мире проституток знали хорошо. Он не столько с ними баловался, сколько калечил. Прокусывал уши, ломал пальцы или просто избивал до полусмерти.

Был он блатным авторитетом. Беспредельщиком. Контролировал водочный рынок. Бригада у него была из молодых, но ранних. Крови за ними было много.

В машине Анжела курила одну за одной.

У Николая появилась мысль: «Может, плюнуть на все и уехать с ней прямо сейчас?»

Посмотрел в зеркало заднего вида. Умная Мама ехала следом.

«Ладно, – решил. – Может, обойдется».

Подъехали к точке.

Это было открытое кафе на берегу озера.

Громкая музыка. Шум пьяной толпы. Запах шашлыков.

Анжела с Мамой пошла под легкий навес.

Николай видел, как обернулся сидящий в компании парней грузный мужчина в белом пиджаке. Кивнул Маме. И та ушла. Анжела осталась позади белого пиджака.

На Анжелу долго никто не обращал внимания. За столом усиленно выпивали и закусывали. Потом белый пиджак поднялся, и Николай понял, что это был тот самый Олег, по кличке «Вялый».

Вялый прошел мимо Анжелы к кустам. Там помочился. Обернулся к Анжеле.

– Ты чего, сука, стоишь? Иди сюда!

Анжела подошла.

– На колени!

Анжела обернулась на кафе.

Там все смотрели на развивающуюся сцену. Даже музыку приглушили.

– У тебя чего, со слухом плохо? – спросил Вялый и ударил Анжелу по лицу.

Она упала.

Николай рывком выбрался из машины.

Анжела поднялась, подобрала сумочку и опустилась на колени перед Вялым.

– Ну, чего ждешь, работай!

Анжела стала отворачиваться.

– Ты чего, падаль! Не нравится, что ли?!

– Не нравится, – ответила Анжела.

Вялый обернулся к кафе.

– Братва, она говорить умеет, – и, не глядя, опять ударил ее по лицу.

В кафе дружно заржали.

Анжела опять упала.

Николай наклонился в машину и достал из-под сиденья кастет, надел его на пальцы и пошел к Вялому.

Анжела опять уже стояла на коленях. По ее лицу текла кровь. Она стала рыться у себя в сумочке. Но не успела ничего оттуда достать. Вялый со всего размаху ногой, обутой в полуботинок на толстой свиной подошве, ударил ее в грудь. Анжелу даже подбросило от удара, она отлетела в сторону. Николай подбежал к ней, наклонился. Глаза ее были закрыты, изо рта текла кровь. Она не шевелилась.

– Ну что, готова? – услышал Николай над собой. Он повернул голову.

Над ним стоял Вялый.

Пьяный. Наглый. Самодовольный.

На его жирном лице сияла улыбка.

– Что, готова? Тогда забирай и привези новую, вдруг я опять в кустах захочу, – и Вялый повернулся уйти.

Николай поднялся и зацепил Вялого за рукав.

– Погоди, урод.

– Что?.. – обернулся Вялый.

– Ничего, – ответил Николай и снизу, вкладывая в удар всю ненависть и злость, обрушил кулак с кастетом в подбородок Вялого.

Что-то хрустнуло. Брызнула кровь, и Вялый, захрипев, рухнул на землю.

Николай отшвырнул кастет. Подхватил Анжелу и бросился к машине.

Дружки в кафе не сразу «въехали», что произошло. Никто и не ожидал, что кто-то поднимет руку на самого Вялого. Спохватились поздно.

Николай уже успел добежать до машины, втолкнуть Анжелу на заднее сиденье и впрыгнуть за руль.

Машина завелась с полоборота.

В него начали стрелять.

Благо, кругом были лес и кусты. Через минуту его уже не было видно.

Николай понимал, что сейчас заведут «БМВ» и «Мерседесы» и помчатся за ним. Но он уйдет. Уйдет.

По городу он мчался темными закоулками. Заскочил домой, захватил из тайника пистолет и деньги, и снова – в машину.

Когда выехал за город и убедился, что от погони избавился, остановился.

Осмотрел Анжелу.

Она уже пришла в сознание. И тихо постанывала.

У нее было разбито лицо.

Николай разорвал на ней кофточку. Стал прощупывать ребра. Анжела закричала. Стало ясно: у нее сломаны ребра. Николай осторожно, но плотно перебинтовал ей грудь. Сделал два укола: один – обезболивающий, другой – чтобы она уснула, и поехал дальше.

Куда?

Пожалуй, вначале он и сам не знал, куда.

Одно он понимал, что теперь в живых ни его, ни Анжелу бригада Вялого не оставит. И никто им не поможет. Это уж точно.

Но у него был пистолет.

Да и деньги есть. Денег было много. Несколько лет копил.

Ехал всю ночь.

Просто ехал подальше от того зла, в котором жил последние годы.

Анжела спала.

В дороге немного успокоился. Постепенно это стало казаться не таким страшным.

Николай уже стал задавать себе вопросы: «Может, Мама их откупит? Может, и у Вялого ничего серьезного? Да, Анжеле нужна помощь».

Добравшись утром до очередного районного города, Николай остановился и зашел на междугородный переговорный пункт.

Позвонил своему приятелю, который тоже работал у Мамы.

Услышав Николая, тот перепугался и шепотом поведал, что их все ищут – и блатные, и менты. Маму придушили прямо там, у озера. Девок всех изуродовали. Блатные как с цепи сорвались.

Все встало на свои места.

А когда Николай попросил приятеля приглядеть за квартирой, тот удивился:

– За какой? И твою квартиру, и бабы твоей сожгли еще ночью. – И посоветовал: – Лучше исчезни. Они, если вас найдут, по кусочкам рвать будут.

И еще попросил больше ему не звонить – забыто.

Все стало яснее ясного. Иллюзии закончились.

Куда теперь?

Вышел он из переговорного пункта и понял: есть только один выход. Пристрелить вначале Анжелу, а потом себя. Иного пути нет. Он знал, что, если их поймают, а их обязательно поймают, умирать они будут долго и мучительно. Ловит их Вялый. А Вялый есть Вялый, пощады не знает…

Из города Николай свернул на проселочную дорогу. Миновал село с белой церковью и заехал в лесочек. Достал пистолет и деньги. Подержал в руках толстую пачку денег и, широко размахнувшись, зашвырнул ее в кусты. «Зачем они теперь? Мертвым деньги не нужны…»

Вынул обойму из пистолета. Пересчитал зачем-то патроны. И вставил обойму назад.

Открыл заднюю дверку машины. Склонился к Анжеле. Погладил ее по волосам. Она от прикосновения зашевелилась и застонала. Николай приставил дуло пистолета ей к виску, закрыл глаза, и… тут зазвенел колокол, потом другой и еще…

Николай вздрогнул. «Что это?»

Открыл глаза.

Солнце. Лес. И над всем этим колокольный звон. Чистый, переливчатый, призывный.

Шел он от ближнего села, которое он только что проехал. И тут его как током прострелило: «Что я делаю?!»

Николай опустил пистолет.

Постоял в раздумье, слушая колокольный звон. Затем нырнул в кусты, куда до этого забросил деньги. Нашел пачку.

Вернулся в машину.

Достал из бардачка автомобильный атлас дорог. Долго водил по нему пальцем.

Теперь он знал, куда ему ехать.

Несколько лет назад, когда работал на бортовом «Камазе», вез он трансформаторы в соседнюю область для женского монастыря. Хотелось побыстрее вернуться, и поэтому гнал всю ночь. К рассвету он был где-то в тех краях. Рядом. Но никак не мог найти монастырь.

Измотался. Приткнул «Камаз» у какого-то разлива и закемарил. Проснулся от колокольного звона. Вылез из кабины и увидел совсем рядом несколько луковичек церквей. Оттуда шел звон.

В монастыре встретила его мать-настоятельница приветливо. Разгрузил он «Камаз». Накормили его. Когда настоятельница узнала, что он крещеный, повела показывать монастырь и свое хозяйство. Тогда он был поражен чистотой, спокойствием и мудростью жизни этих женщин.

Возвращаясь назад, он долго еще вспоминал все, что видел и слышал. И даже мечтал побывать там еще раз. Но автохозяйство, где он работал, развалилось.

Он перешел водилой к Маме. Потом уже совсем и забыл, что есть на Руси такие монастыри.

А теперь колокольный звон отрезвил его.

Вернул ему память.

Гнал он свою машину к монастырю и думал: «Упаду в ноги матери-настоятельнице, попрошу взять к себе Анжелу. Спрятать. Там ее никто никогда не найдет».