Новые Глаговки

А вот в Великую Отечественную семье повезло меньше: именно в их дом попала бомба при нашем наступлении. Дом сгорел, как свечка. Семья спаслась потому, что отходила от немцев в лес в землянках жить. А когда немцев отогнали, поднимать избу было некому. Так четыре года и ждали, пока отец Нины (сын деда) не вернется с войны. Спешно в зиму рубили лес на избу, и старший брат Нины надорвался, переработал. Приехал с температурой и слег, а пенициллина тогда еще не было, так что в ночь и умер от воспаления. Не хочется о таком ужасе даже и вспоминать. А потом уже в новом дому родилась она, тетя Нина. И выросла здесь же, и вышла замуж тут же, и родила двух девочек и воспитала трех внуков: две девочки, Лена и Настя, и один мальчик Миша. Подняв их, она очень захотела третьего своего материнства, а это, как известно, – быть прабабушкой. Считала, что крестьянке негоже быть одной, ведь земля каждый год рожает – и крестьянской женщине нельзя простаивать. Ну, понятно, что не сама она будет рожать, сама будет только растить. Решив так, она не знала, как подступиться и всё гадала, кто вперед ей принесет дитя – Настя или Миша? Настя учится в юридическом институте, а Миша – старшеклассник. И никто из них особо в родители не торопится. Не те времена, не нашенские, когда вышел замуж – почти сразу и родитель. И начала она думать, что ей делать. Муж и родня – все уходят на работу, на ней хозяйство, огород, но для крестьянки этого мало. Еще нужны малые дети, чтобы своими голосами, нуждами и даже капризами говорили ей: «Ты в центре и в полноте жизни, а не где-то там сбоку и на пенсии». И не морально это, и одиноко. Непорядок для крестьянки. Что ей газеты, телевизоры, компьютеры и радио?! Ей ребеночка подавай! Да вот незадача – где его взять? И тут она вспомнила про детские заклички, которыми сами они уже не пользовались в деревне, но о которых она слышала от матери. На Пасху – катание яиц с горки. Зачем только – она забыла, а вот что в апреле пекли жаворонков, чтобы ими привлечь птиц, то есть привлечь весну – помнила. Смотрите, смотрите, сколько у нас птиц сидит! Летите скорее к нам!

«А что если и мне привлечь какую-нибудь девочку к себе? – вдруг подумала она. – Это же богоугодное дело. И мне интерес будет. Может, она привлечет мне ребеночка?

Смотрите, смотрите, какая девочка! И как ей здесь хорошо! Летите скорей сюда, мои правнуки, не задерживайтесь в пути!

И такая девочка здесь появилась. Еще одна пенсионная семья вернулась в деревню: бабушка и дедушка, а при них внучка. Понятно, что родителям далековато приезжать в нашу деревню – 74 километра от Москвы. Понятно, что бабушка всё ещё работает и мотается туда-сюда, а с внучкой – урывками. И там, в городе, всё уделай, и тут дедушку обихаживать надо. Хорошо, если я буду привечать это милое создание, угощать и разговаривать с ним, и в дом пускать, и по огороду ходить, объясняя, что где растет. Для того, чтобы добрым делом чужому ребенку поторопить своих правнуков. Я ведь в это пятилетие еще смогу их поднять, а вот позже, чувствую, будет трудно».

Рассказы тети Нины о поросёнке

Из пяти, если по школьным меркам, деревень – Глаговки, Лаптево, Коськово, Мошницы, Козино, а по возобновленной приходской шкале и побольше, – полностью подавленная деревня – это Козино. С запада она застроена дачами товарищества МХАТ, а с востока, за большим прудом была усадьба, название которой потеряно, на её месте стояла десантная школа, а теперь вместо распущенного гарнизона – интернат для умственно отсталых. Где находилась деревня, от которой осталось восемь домов, не особенно ясно. Но где-то именно здесь находился свиноводческий питомник Солнечногорского района, о котором все тоже забыли. Он целево, по заявкам, распространял колхозным свинофермам крепких, здоровых молочных поросят. Поросят послабее можно было купить в личное пользование. Если крестьянин хочет руки приложить, попробовать – пожалуйста. С риском, но за небольшие деньги. И сколько же крестьянке приходилось руки свои прикладывать в надежде хоть как-то выбиться из нужды – это же уму непостижимо. Вот оттуда мама тети Нины и принесла за пазухой троих малышей после опороса.

«Как только мама вошла с ними, сразу бросили телогрейку на пол к печи. Телогрейка по советскому обычаю была на все случаи жизни. И на такой тоже. И смышленые поросятки сразу забились в рукава. Поняли, где теплее. Когда они согрелись и попривыкли к новому домику, их стали приучать к бутылке с соской».

Поначалу Нине с братом Вовкой было интересно их кормить, но потом они заметили, что еще интереснее включить их в свою игру. Они придумали взять коробку из-под обуви, привязать к ней веревку и возить поросенка вокруг печки, вроде барина или председателя колхоза. Один из поросят был невероятным игрунчиком. Когда проезжали мимо двери, он выскакивал из коробки и прятался за дверью. Они делали вид, что не замечали этого, и ехали дальше. А он, подождав следующего круга, ловко впрыгивал в коробку.