Новые и старые войны. Организованное насилие в глобальную эпоху

В каких-то смыслах космополитический режим уже существует138. Транснациональные НПО ведут мониторинг и привлекают общественное внимание к преступлениям против прав человека, к геноциду и другим военным преступлениям, и международные институты тем или иным образом реагируют на это. Чего до сих пор недостает, так это контроля за выполнением. Собственно, мой тезис состоит в том, что космополитический режим должен быть подкреплен некоторой формой правоприменения, что подробно разбиралось в шестой главе. Действительно, это заполнило бы вакуум безопасности и повысило бы легитимность международных институтов, позволяя им мобилизовать общественную поддержку и действовать также и в других областях: например, связанных с проблемами окружающей среды или бедности. Конечно, международным институтам понадобилось бы повысить степень их подотчетности и прозрачности и выработать демократические процедуры для санкционирования применения легитимной силы. Недавние предложения о реформировании ООН, включающие одобрение программы «Обязанность защищать», создание постоянных полицейских сил и комиссии по миростроительству, одобренные на саммите ООН в 2005 году, это первые робкие шаги в данном направлении. Таким же шагом является учреждение Международного уголовного суда. Конечно, все эти институты часто принимают решения в пользу доминирующих государств и справедливо обвиняются в двойных стандартах, однако же само их существование дает шансы на возникновение альтернативных подходов. Суть здесь, конечно же, в том, что подобно тому, как развитие новоевропейского государства сопровождалось симбиотическим процессом, благодаря которому изменялись представления о войне, административные структуры и легитимность, точно так же благодаря подобному, хотя еще явно хрупкому, процессу, подразумевающему рост административной ответственности за укрепление космополитических норм, уже идет развитие космополитического управления и, более того, демократии.

Каковы же следствия данного подхода с точки зрения дебатов о европейской безопасности? Любая структура безопасности должна быть инклюзивной, а не эксклюзивной. Структура «с границами» — это структура, которая имплицитно делает акцент не на космополитическом правоприменении, а на внешней защите от общего врага. При построении Европейского союза все время существовали противоречия между разными концепциями Европы. Одна концепция — это Европа как сверхдержава в процессе становления. Всегда существовал лагерь европеизма, который видит в этом проекте некий способ повернуть вспять упадок великих европейских держав. Многие европейские политики уже давно высказываются за общую оборонную политику, поскольку они уверены, что у Европы есть потенциал, чтобы стать сверхдержавой, соперничающей с США. Подобная политика выстраивала бы структуры обеспечения европейской безопасности по образцу тех же самых структур у государств-членов, только больше и лучше. Подобная концепция рисует себе перспективу усиления объединенных вооруженных сил ЕС в традиционном режиме обороны, так чтобы ЕС мог быть либо партнером, либо конкурентом США. Согласно этому подходу, главные угрозы для Европы, как и для США, представляют государства, обладающие оружием массового поражения и/или укрывающие террористов. Основные требуемые доктринальные изменения связаны с технологическим прогрессом — от войны как «платформы» к войне как «сети»!7. Однако внешняя оборона ЕС, или даже НАТО, не защитит страны ЕС от распространения новых войн, напротив, она будет рассматривать страны по ту сторону границы как потенциальных врагов. Страны победнее, с менее устоявшимися политическими институтами, возможно мусульманские и/или православные, были бы тогда назначены аутсайдерами. Маловероятно, что это создаст новый цивилизационный порядок по хантингтоновскому образцу. Наоборот, исключение скорее послужило бы вкладом в условия, порождающие этот новый тип военных действий, который с легкостью мог бы распространяться и стать почвой для терроризма.