Новые и старые войны. Организованное насилие в глобальную эпоху

нашим исследованиям войн 1990-х годов в рамках возглавляемого мной проекта в Университете ООН, и на статистике, содержащейся в ежегодных выпусках обзора World Military and Social Expenditures (Мировые военные и социальные расходы) Рут Си-вард. Согласно этим вычислениям, отношение гражданских потерь к военным на рубеже XIX и XX веков составляло 20%, около 5°% во Второй мировой войне, а в 1990-х годах стало в точности противоположным, достигнув значения 80%.

При данном типе подсчетов существует троякая проблема. Во-первых, цифры по гражданским потерям вопиюще неточны. Существуют различные методы получения этих чисел: сообщения СМИ (и других источников) об отдельных случаях смерти, эпидемиологические обследования, опросы общественного мнения и официальные свидетельства о смерти (там, где они доступны). Результаты варьируются в широких пределах. Так, потери в войне в Боснии варьируются от 260 тысяч человек (я использовала именно это число, предоставленное министерством информации Боснии и на тот момент широко использовавшееся международными агентствами), из которых военные потери составляют 60 тысяч человек, до 40 тысяч человек в Докладе о мировых катастрофах!®. Подобным же образом предметом широких дебатов стали гражданские потери в войне в Ираке. Цифры варьировались очень значительно — от примерно 100 тысяч человек по состоянию на 2011 год (гражданские потери от насилия по оценке ресурса Iraq Body Count2°, который опирается на сообщения СМИ и официальные документы) до более чем одного миллиона (эта цифра базируется на опросах общественного мнения 2007 года, где иракцам во всех 18 провинциях задавался вопрос, был ли убит кто-либо из членов их семьи)2!.

Во-вторых, очень трудно провести границу между комбатантами и гражданским населением. Точная статистика существует только по военным потерям, так как они официально фиксируются правительствами. Из этих источников мы знаем, что по состоянию на сентябрь 2011 года военные потери составляли около 4792 человека в Ираке, из которых на американскую сторону приходилось 4474 человека, и около 2727 человек в Афганистане, из которых американских потерь было около 1776 человек22. Но поскольку в новых войнах многие комбатанты представлены ополчениями, частными военными компаниями, наемниками, членами военизированных формирований или разного рода преступниками, постольку их точное выделение затруднительно. Показательным примером служат цифры, представленные Центром исследований и документации в Сараеве. Он собирал данные о погибших в войне 1992-1995 годов на основании свидетельств о смерти; согласно его оценкам, погибло около 97 207 человек, из числа которых 39 684 человека (41%) были гражданскими лицами, а 62 626 человек (59%) — солдатами. В данные по количеству солдат вошли, впрочем, все мужчины призывного возраста. Поскольку нам известно, что в операциях по этническим чисткам гибли преимущественно мужчины призывного возраста и что большинство перемещенного населения составляли женщины, а также поскольку известно, что уровень участия в насилии был очень низок (примерно 6,5% всего населения), то просто невероятно, чтобы все те мужчины были солдатами. Это бы значило, например, что солдатами были почти все 8 тысяч мужчин и мальчиков, убитых в Сребренице.

В-третьих, очень трудно разобрать, была ли гибель гражданских лиц побочным эффектом военных действий, результатом умышленного насилия (политического или криминального) или результатом косвенных следствий войны — тягот, лишений и болезней. Одной из проблем с теми количественными данными, на которые я опиралась для проведения своих собственных вычислений, было то, что я использовала цифры, относившиеся ко всем указанным причинам смерти, в то время как мой собственный тезис касался собственно изменившейся модели ведения военных действий (от столкновения противников в бою к прямому насилию против гражданского населения). В Докладе о безопасности человека говорится, что в современных войнах снизилась смертность от косвенных следствий войны. Это происходит потому, что часто войны являются низкоуровневыми и имеют в высшей степени локализованный характер, а также вследствие того, что процесс общего улучшения здравоохранения и иммунизации не прекращается и во время войн. Главный метод вычисления этих косвенных следствий — это вычисление избыточной смертности, превышающей ожидания на основе прежних трендов. ДБЧ, например, критикует доклад МКС (Международного комитета спасения) о потерях в войне в Демократической Республике Конго, по оценкам которого, в случае «если бы войны не было», умерших было бы на 5,4 миллиона человек меньше (согласно оценкам, более 90% умерло из-за усугубленных военными условиями болезней и недоедания). ДБЧ полагает, что оценка МКС основывалась на предположительном уровне младенческой смертности до конфликта и была заниженной и что в проведенных МКС опросах существует уклон в сторону районов с малочисленным населением и большим количеством жертв, а поэтому истинная цифра, вероятно, гораздо ниже.