Новые идеи в философии. Сборник номер 12

Отдельные иллюзии пали уже раньше сами собою. Время, по-видимому, только ждало того, чтобы исчезло также и последнее основание всех этих иллюзий. Отдельные заблуждения оно разрушило, оставалось еще только пасть последней опоре, которой все они держались. Казалось, все ждут последнего разоблачения, как вдруг появились другие люди, которые в тот самый момент, когда человеческая свобода должна была завершить свое последнее дело, приобрели новые иллюзии с целью помешать смелому решению, чтобы оно так и завяло, не осуществившись. Оружие выпало из рук, и смелый разум, только что сам уничтоживший иллюзию объективного мира, стал по-детски сетовать на свою слабость.

Вы, сами верящие в разум, почему сетуете вы на разум за то, что он не может трудиться над своим собственным разрушением, что он не может реализовать идеи, действительность которой разрушила бы все то, что вы сами возвели с столь великим трудом? Что это делают другие, которые уже с давних пор во вражде с самим разумом, и в интересе которых сетовать на него, меня не удивляет. Но как делаете это вы, вы, восхваляющие разум как божественную способность в нас?! – Как хотите вы утверждать собственный ваш разум против разума высшего, который ограниченному конечному разуму может предоставить, очевидно, лишь самую абсолютную пассивность? Или, предполагая идею объективного Бога, как можете вы говорить о законах, которые разум создает сам из себя, раз автономия может быть уделом лишь абсолютно свободного существа. Тщетно надеетесь вы спастись тем, что лишь практически предполагаете эту идею. Именно потому, что вы предполагаете ее только практически, тем увереннее грозит она гибелью вашему моральному существованию. Вы обвиняете разум в том, что он ничего не знает о вещах в себе, об объектах сверхчувственного мира. Неужели вы никогда – хотя бы смутно – не догадывались, что не слабость вашего разума, но абсолютная свобода в вас закрывает доступ в интеллектуальный мир всякой объективной силе, что не ограниченность вашего разума, а неограниченная свобода ваша очертила объекты познания пределами простых явлений?

Простите, мой друг, что в письме к Вам я говорю чужим, столь чуждым Вашему духу. Позвольте нам лучше вернуться назад, к перспективам, которые Вы сами развернули пред нами в конце Вашего письма.

Мы были бы рады, если бы могли убедиться, что дошли до последней великой проблемы, до которой может вообще дойти философия. Наш дух чувствует себя свободнее, возвращаясь из состояния умозрения (спекуляции) к наслаждению природой и к ее исследованию. Нам нечего бояться, что постоянно возвращающееся беспокойство нашего неудовлетворенного духа снова приведет нас к тому неестественному состоянию. Идеи, до которых возвысилось наше умозрение, перестают быть предметом досужих занятий, только слишком быстро утомляющих наш ум, они становятся законом нашей жизни и, перейдя сами в жизнь и существование и таким образом сделавшись предметами опыта, они навсегда освобождают нас от нелегкого труда путем умозрения, априорно, удостоверяться в их реальности.

Не жаловаться хотим мы, но радоваться тому, что стоим, наконец, на распутье, где необходимо разойтись, радоваться тому, что раскрыли тайну нашего духа, в силу которой справедливый сам собою становится свободным, а несправедливый сам собою трепещет пред справедливостью, которой он не обрел в себе и которую поэтому он должен был переложить в иной мир, в руки казнящего Судьи. Никогда уже впредь мудрец не будет прибегать к мистериям с целью сокрыть от непосвященных глаз свои принципы. Скрывать принципы, доступные всем, – преступление пред человечеством. Но природа сама указала границы этой доступности; она сохранила для достойных философию, которая сама чрез себя становится эзотеричной, потому что ей нельзя научиться, ее нельзя бессмысленно повторять, ей нельзя лицемерно подражать, под нее не могут подделаться ни тайные враги, ни шпионы, – философию, являющуюся символом союза свободных духом, по которому они все узнают друг друга, которого им нечего скрывать, и который, понятный только им, остается вечной загадкой для других.

И. Г. Фихте . Наукословие в его общих чертах

(1810 г.)

Предисловие