Новые истории Конохи (СИ)

Прочитав надпись и смутно припомнив что-то о ней из разговора с Итачи, он активировал шаринган и прочел снова. Его взору предстала та же картина, что и его дочери чуть ранее. Затем Саске поднатужился и врубил мангеке, видя, как надпись причудливо изменяется. Но чтобы постичь ее истинный смысл, требовались глаза Мудреца Шести Путей, такие как у Нагато.

Даже если это и было когда-то частью великой техники, оставленной Мудрецом для потомков, то изучить ее истинную суть не представлялось возможным. Да и Саске подозревал, что даже если бы и смог увидеть изречение глазами Мудреца, вряд ли бы смог оценить всю его тонкость. Куда уж там какому-то непонятному клану.

Следовательно, клан Черной Луны представал в его понимании некими мошенниками, спекулировавшими на легендах, более ничего. А предсказания и заветы Мудреца на старой каменной плите уже давно морально устарели. Но детишки смотрели на него сейчас с такой надеждой, что Учихе почему-то очень не хотелось их разочаровывать, так что он сказал:

— О… Это точно часть легендарной техники, столь могущественной и страшной, что лучше бы ее никому не узнать. Хоть эта плита, — Саске поморщился, словно смотрел на мусор, — и памятна для нашего клана, я советую ее уничтожить ради спокойствия будущих поколений.

Детишки внимали с восторгом, а вот на лицах взрослых, особенно Наруто, читалось: «Ну и пафосная речь у тебя, Учиха, даттебайо!»

Саске присоединился к честной компании, желая посмотреть, что за тип решил наложить лапу на клановую реликвию Учих. Вскоре они были на месте. Девочки вышли на полянку с плитой, как и условились с Ястребом, остальные укрылись в засаде.

Долгое время ничего не происходило. Юми с Имари заскучали и начали травить анекдоты, Эмелина ходила вокруг них на руках. Она первая заметила спускающуюся на них тень. Ястреб осторожно приземлился в стороне от них. Он был не настолько глуп, чтобы не сообразить, что вокруг него наверняка засада. Но выбора не было, и ему приходилось рискнуть. Алчно впиваясь взглядом в скрижаль, он медленно начал наступать в сторону девочек.

— Вон тот дядька, что нас заколдовал! — крикнула Эмелина, кидаясь на Ястреба.

— Стой! — крикнули Саске с Наруто, выскакивая из кустов, но было поздно.

Ястреб схватил девочку и начал угрожать, что ее убьет, если ему не отдадут плиту и не отпустят.

— Забирай, — кинул Учиха.

Ястреб притянул камень с помощью своей техники, но для этого ему понадобилось освободить хотя бы одну руку; второй он держал девчонку за горло. Эмелина тут же воспользовалась этим, чтобы сложить печати. Она так вдохновилась рассказами о легендарных техниках и была так зла, что у нее ненароком все «сошлось», и техника, которую никак не получалось довести до ума, наконец, завершилась.

— Чи-и-идори! — крикнула она. — Настоящая тысяча птиц!

Вокруг девочки заметалось ожившее электричество, заряды которого срывались с кончиков пальцев и метались, словно бешенные насекомые, наподобие мух. Стоило присмотреться, и «мухи» оказывались крохотными птичками. У Эмелины до этого никак не получалось сделать больше одной птицы-молнии величиной с воробья. И вдруг ей пришло в голову, что для того, чтобы увеличить количество, можно сделать каждую меньше размером, и все получилось. Более того, движения, которые они совершали, только казались хаотичными, на самом деле они разгоняли ее чакру.

Могущий видеть это Саске только усмехнулся. Ястреба жахнуло так, что тот едва не обуглился. Волосы встали у него на голове дыбом, одежда обгорела, а плита дала трещину. Эмелина отбежала от него к своим. Пока прочие на секунду отвлеклись, Ястреб из последних сил обернулся и попытался удрать, но на взлете его сбила невесть откуда взявшаяся Сакура. Девочка, ее друзья, а особенно Наруто смотрели на преступника с сочувствием: нарваться на разъяренную Сакуру вряд ли бы кто-то из них рискнул.

Пока госпожа Хатаке жестоко избивала нарушителя за попытку угрожать дочери, остальные двинули по домам. Отобранную у врага плиту Саске тихонько выбросил, пока не видели дети.

— Эй, Саске, это же музейная реликвия! — возмутился Хокаге.

— Мусор, — махнул тот рукой.

— А я говорю, реликвия!

— Ну и забирай себе, добе.

— Теме, даттебайо!

Они долго еще спорили под восторженные крики Ли, Гая и девочек, а также истеричные восклицания Ино и Сакуры и отчаянные вопли избиваемого ими преступника. Вдруг перед ними неожиданно возник Какаши.

— Кажется, я что-то пропустил, — рассеянно сказал он.

— Сенсей Какаши, вы, как всегда, опоздали! — пожурил Наруто, и все они дружно рассмеялись.

***

Госпожа Тигрица с досадой взирала на Окуня и Муху. Изметеленные самураями, они приползли еле живыми и растянулись у нее под ногами, из последних сил оправдываясь, что затея была слишком опасной.