Новые Кроманьонцы. Часть 2 (СИ)

— Ну а чего же здесь непонятного, Саржи, — неуверенно сказал Поль. — По-моему все очевидно. Раньше было несколько разновидностей био. Но выжили только кроманьонцы. Они были лучше приспособлены, потому и победили. Теперь вымрут био, а мы останемся.

Саржи нехорошо улыбнулся:

— Тогда правильное для нас название «Новые Неандертальцы». Потому как будущее совсем не за нами.

— А за кем? — удивился Поль.

— За BosDy. Или андроидами, — уверенно ответил Саржи. — У них постоянные обновления. А у нас раз и навсегда зашитая программа, модифицировать которую нельзя. Тело ты поменять можешь. А вот мозги — нет!

— Слушай, — улыбнулся Поль, — ты из-за виски и сигар так расстроился? Да вопрос ни о чем. Я поговорю с программерами, чего-нибудь придумаем.

— Ни с кем ты не поговоришь, — спокойно парировал Саржи, — уже почти никого не осталось, а остальные вот-вот разбегутся. Ты, кстати, знаешь, куда они все бегут?

— Ну, моя в BosDy устроилась. Говорит, пока все нормально.

— Вот туда все и рвутся. И не только из-за денег. Там наших перепрошивают, они себе могут новые фишки устанавливать. А мы — нет. Вот такие дела, Поль.

Саржи откинулся на шезлонге и устало сказал:

— У меня скоро разрядится батарея, и я отключусь. Но очнуться я должен только тогда, когда смогу пить коктейль и курить сигару. И плевать, если мне придется ждать этого сто лет. Позаботься, чтобы меня положили в хранилище с такой напоминалкой. Это на случай, если с СиэМ что-то произойдет. Ей я четко проговорил условия моей реактивации, но, знаешь, всякое может произойти. Считай это моим последним желанием.

— Погоди, Саржи, — Поль никак не мог поверить, что это их последний разговор на много лет вперед. — У нас же тут проблем миллион! Ну подожди чуть-чуть, мне же одному не справиться. Вот вернется Корбен, ему все и расскажешь, а?

Саржи задумчиво посмотрел на море, не обращая внимания на Поля. Потом тихо сказал:

— Извини, дальше сам. Если вернется Корбен, скажи, что Саржи старался. Я хороший программер, но руководитель из меня так и не получился. А теперь уходи. Прощай, Поль!

Глава 1. ТИГРАН

ДОПРОС

Конвоир зашел в камеру и скомандовал:

— Встать, лицом к стене, руки назад.

Тигран послушно выполнил команду, и конвоир защелкнул наручники у него на запястьях.

С момента ареста прошло не меньше месяца, но его ни разу не допросили и даже не объяснили в чем суть обвинений. Три раза в день открывалась кормушка и на нее ставили тарелку с едой. Первый раз Тигран замешкался, и его обед тут же полетел на пол, после чего кормушка закрылась. Полученный урок он усвоил и в следующий раз хватал тарелку раньше, чем она успевала коснуться кормушки.

Помещение было узким, как пенал с единственным окном в торце. Откидывающаяся кровать, пристенный стол с единственным вмурованным табуретом и унитаз под окном. Камера изначально была рассчитана на одного человека, двое здесь бы просто не поместились.

На стене стрелкой было обозначено направление на восток, под потолком висел громкоговоритель, через который муэдзин призывал к молитве. Тигран не верил в бога, но в Халифате об этом распространяться не стоило. Поэтому Тигран добросовестно молился на своем коврике, хотя его никто и не видел. Нельзя недооценивать противника и серьезность своего положения. Картина складывается из мелочей. И неизвестно какая мелочь окажется решающей.

То, что его куда-то ведут, было хорошим знаком. Если, конечно, не вели на расстрел. Но они поднимались по лестнице вверх, и Тигран приободрился: для казни больше подходят подвальные помещения, а на верхних этажах работает начальство.

Он не знал, чего ждать от допроса и никак к нему не готовился: нельзя строить планы с гипотетическими проблемами, потом очень тяжело перестроиться. На месте все будет ясно, тогда он и решит, что говорить и как ему отсюда выбираться.

Наконец, его ввели в какое-то помещение, подвели к столу и усадили на единственный металлический табурет, вмурованный в пол. В глаза ему бил яркий свет от настольной лампы, и Тигран на мгновение ослеп.

— Свободны, — услышал он знакомый голос. Конвоиры щелкнули каблуками и вышли из помещения.

Тигран, щурясь, пытался разглядеть кто сидит за столом, но видел только силуэт офицера, листающего толстую папку документов. Офицер курил, неторопливо переворачивая страницы. У Тиграна начали слезиться глаза, лицо покрылось потом от жара лампы, он спрятал его в сгибе локтя.

Потом офицер выключил лампу.

— Итак, — спокойно произнес он, по-прежнему листая страницы лежавшего перед ним дела, — вы знаете почему оказались в тюрьме?

Зрение Тиграна понемногу восстанавливалось, но он по-прежнему видел только черные пятна перед глазами.

— Здравствуйте, господин офицер, — начал он, — я знал: все образуется и встанет на свои места. Мой сосед постоянно пишет на меня жалобы, будто мои овцы пасутся на его земле. Но это ложь, господин офицер, и все проверки, которые приходили к нам в деревню, безоговорочно признавали мою правоту. Но я не думал, что он дойдет со своими жалобами до столичного уровня!