Новые крылья

Разбирал счета и письма. Ольга зовет нас с Вольт. в Париж. Мне очень захотелось увидеть Париж и Ольгу. В Петерб.-то я всегда успею вернуться. Что если взять и уехать к ней сейчас? А Аполлон, как надоест ему лечиться, тоже приедет. Демианов увлечен театром и не только им. Мне не было ни больно ни неприятно узнать о его новом увлечении. Так это все теперь от меня далеко. Мой Демианов здесь, со мной. В дневниках 7-го года, в стихах, в письмах, в разговорах о нем. Не знаю даже захотел ли бы я увидеть его, вернувшись домой. Нет, все же, захотел бы. Ходил купаться. Пили воду с Анной и тетками. Вольтера всё нет.

16 июля 1910 года (пятница)

Ночной переполох я слышал – вернулись. Но разбудили меня не они, что-то другое. Что же? Внезапная мысль, толчок изнутри. Лежал в темноте, прислушиваясь к гомону за дверью, и всё старался сосредоточиться, припомнить. Что-то такое, нет, не неприятное, но от чего душа будто перекувырнулась через голову. И, вернувшись на место, осталась ошеломленная и оглушенная слегка, а память заботливо ее оберегая, от нового потрясения не торопится выдать ответ. Ну, вот. Вспомнил. Положительно мне приснилась нелепица. Забыть, успокоиться и снова заснуть. Но сна больше не было ни в одном глазу. Поворочавшись с часок, встал, оделся, хотел пойти поприветствовать наших, но они затихли, видно, уже улеглись. Спустился вниз, попросил отпереть мне дверь. Вышел. Темно, прохладно. Ходил до утра, ничуть не утомляясь. Всё думал, думал, думал. Возможно или нет? Хорошо ли? И что с нами будет, если решусь?

Вольтеру его похождения на пользу. За те несколько дней, что я его не видел, он стал лучше выглядеть. Кики весела как всегда, и ее развязность уже не так меня раздражает. Маркиз очень дружелюбен со мной. Сразу же предложил возобновить наши занятия теннисом. Митя тоже больше ни на кого не дуется. Словом, после разлуки все кажутся мне особенно милыми. Как будто 100 лет не видались. Только когда они вернулись, я понял, как мне их не доставало и как без них смертельно скучно. Может быть, это у меня ночью от тоски помутнение в голове сделалось? Впрочем, будь что будет. А пока я бросился наслаждаться обществом своих друзей, все их затеи принимал на ура, резвился и радовался как ребенок.

17 июля 1910 года (суббота)

Моя безумная идея преследует меня, как ни стараюсь забыться в развлечениях. С Вольтером советоваться не хочу, боюсь, он будет насмешничать. Написал Тане, что-то она ответит? Играли в теннис, купались, катались в лодках. Заснув довольно рано, проспал только два часа. У В. в комнате возня и хихиканье. Я не стал заходить. Спустился в общую гостиную, там уже никого. Не собираясь стучаться, пошел посмотреть только, спит ли Анна. Из-под двери полоска света. Постучал. Она открыла, не спрашивая.

– Вы ждете кого-то?

– Нет, не ждала, но когда постучали, была уверена, что это вы.