Новые куклы Карабаса-Барабаса (СИ)

Он приказал коту Базилио принести ему из спальной семихвостую плеть. – Эй, вы, фарфоровые головы! – буркнул он, обращаясь к куклам. – Ну-ка, показывайте мне, как вы обновили репертуар для моего театра! – Но синьор, ведь прошло так мало времени!.. Мы не успели подготовиться! – Молчать, негодяи, а то дам больно! – рявкнул он. – Времени было достаточно, я сам видел, как вы старались вчера! Ну-ка, показывайте, чего вы добились или пеняйте на себя! Тут явился кот Базилио и подал Карабасу страшную чёрную плеть. Куклы, догадавшись, что им грозило, разом в ужасе вскричали и отступили на три шага назад. Карабасу это понравилось. – Вы показывайте, что вы придумали! – он указал плёткой на танцоров и танцовщиц. Когда маэстро Джоакино создавала танцующих кукол, он изготовил их похожими друг на друга и всего их было двенадцать. Шесть куклят-танцоров, в белых костюмчиках, их смазливенькие личики были схожи, как лица близнецов. И шесть куколок-танцовщиц в белых платьицах с пышными подолами, хорошеньких, с одинаковыми личиками и волосами. Если танцоры и танцовщицы чем-то отличались между собой, то только мушками на лице. Это специально сделал маэстро Джоакино, чтобы куклы имели хоть какое-то различие. У кого-то была мушка над губой, у кого-то над бровью, или на левой щеке или на правой и так далее. ” – Танцоров достаточно много, – рассуждал Карабас-Барабас, с ненавистью глядя на их новый танец, который они ещё толком не успели даже придумать до конца, – и все они похожи. Если один или одна из них не сможет выйти на сцену, почтеннейшая публика даже не заметит этого, что их меньше. Их много и они похожи. А не запороть ли мне кого-нибудь из них, чтобы мне полегчало?” Повод наказать куклу тут же появился. Одна из танцовщиц с мушкой над губой, которую звали Додича, никак не могла войти в такт и всё время сбивалась, она заставляла нервничать других танцоров и танцовщиц и явно портила представление. Поднявшись с кресла, Карабас шагнул к ней, схватил её за волосы и, не обращая внимания на то, что она вопит от боли, а другие куклы разом вскричали от ужаса, он положил её ничком на скамеечку для ног и трижды нанёс ей удар плетью, после чего бедная кукла потеряла сознание. – Что вы делаете, синьор? – закричала Квадратная Донна. – Она же не сможет теперь выйти на сцену! – А я чихал! – бросил Карабас-Барабас. – У меня ещё пять танцовщиц и все они на одно лицо! Публика не заметит! Одну из похожих потерять не страшно! Куклы подняли несчастную Додичу, пребывавшую в бессознательном состоянии, и перенесли на кровать. Тем временем, Карабаса уже развлекал своими новыми фокусами Бамбарино.

====== Глава 24. А вы думали, это никогда не произойдёт? ======

Куклы окружили кровать, на которой лежала танцовщица с закрытыми глазами. – Не верю, что это произошло! – растерянно проговорил партнёр Додичи по танцам Ундичо. – Ведь синьор Карабас порол плёткой только первых кукол! – А вы думали, это никогда не произойдёт? – резко проговорила Искра. – Ведь эта плётка находилась там, в спальной, никуда не делась. А если она висела на гвозде, то, вы думали, она никогда не будет снята с гвоздя, чтобы воспользоваться ею?! – Но мы думали, что только для устрашения... – И вы ещё сомневаетесь, надо ли вам бежать из этого дома? – продолжала Искра. – Вот вы! – она обернулась к толпе танцоров и танцовщиц. – Вы ведь на одно лицо и вас много. Думаете, Карабас будет вами дорожить? А если его злоба завтра так разойдётся, что он будет иметь потребность кого-то убить? Как вы считаете, кого, вероятнее всего, убьёт он? Тех, кого много, кто похож! – Ну, убить – это уж слишком... – Вы ведь думали так и про плеть: пороть нас – это слишком? – Но не убьёт же он нас всех! – Но убит может быть любой из вас! Вы можете предположить – кто? Угроза висит над всеми нами! Как вы не понимаете, что мы должны бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше! – А как же мы побежим в неизвестный мир? Мы же не умеем в нём выживать! – Нас много, мы будем поддерживать друг друга и выживем!

Но тут в комнату ворвался радостно возбуждённый Бамбарино. Щёки его пылали, как от большого удовольствия, глаза счастливо сияли.