Новые куклы Карабаса-Барабаса (СИ)

Карабас-Барабас взглянул на неё и лицо его начало краснеть так, как будто его натёрли свеклой. – Да как ты посмела?! – прогремел он. – Что ты сделала со своим носом? Где твой нос?! – Я обточила его пилкой для ногтей, синьор. Всю ночь пришлось трудиться! – Да кто тебе позволил! Ты же знала, что тот вишнёвый нос смешил почтеннейшую публику, как ты посмела от него избавиться! – Синьор, у меня остались ещё кривые ноги. Может, с них позабавятся, – на Искру внезапно напала неописуемая дерзость. Куклу вдохновляло то, что теперь у неё такой хорошенький носик – так зачем ей быть боязливой и затравленной? – Убью! – прохрипел Карабас-Барабас, хватая Искру за плечи и поднимая в воздух. Глаза Искры превратились в сплошные огненные ямы. У неё напрочь исчез страх и её переполнила ярость при воспоминании, какие унижения заставил её вытерпеть хозяин и, вероятно, ещё заставит. – Ну, убей меня! – проговорила она, не сводя с него пылающих ненавистью глаз. – Разбей о стену. Может, другие куклы поймут, что с тобой находиться небезопасно, хоть ты и позволил им спать на кроватях. Пусть увидят, на что ты способен. Внезапно Карабас испугался её взгляда. Ему показалось, что в теле простой тщедушной куклы таилось какое-то более сильное и могущественное существо, которое теперь смотрело на него из её глазниц: бездна, полная пламени. Что-то дрогнуло в нём и он поставил Искру на пол. – Ну, погоди, подлая кукла, я ещё до тебя доберусь! – выдавил он с трудом, но в голосе его была неуверенность и даже дрожь. Внезапно он ощутил, что теряет силы и он в бессилии плюхнулся на пол. Кружилась голова, в виски била сильнейшая боль. Он откинулся на спину и простонал: – Помогите, умираю!.. Дуремар!.. Пиявки!.. Мне нужны пиявки!.. У меня поднялось давление!.. Куклам доводилось видеть Дуремара – тот несколько раз бывал в гостях у Карабаса и Искра сама лично прислуживала им за столом. ” – Так вот почему ты дружишь с этим безобразным сморчком Дурамаром, – подумала Искра. – Тебе нужны пиявки! Ты так злобен, что сам страдаешь от повышенного давления. Значит, и у тебя есть слабости. Запомним на всякий случай!” Через несколько минут кот Базилио уже вёл в дом Карабаса Дуремара. Карабаса-Барабас всё это время лежал на полу, оглашая комнату жалобными стонами. Кукла толпились поодаль, перешёптываясь и гадая, к добру это или к худу для них. Когда явился Дуремар и облепил Карабаса пиявками, тому немного полегчало. Он поднялся с пола, поддерживаемый услужливыми котом, лисой и Дуремаром и плюхнулся в кресло. У него были мысли, что кукла Искра серьёзно провинилась, что она вполне заслужила, чтобы её выпороли семихвостой плетью. И у Карабаса-Барабаса просто руки истосковались по рукояти этой плётки. Но... Завтра в театре должно было состояться очередное выступление. Билеты уже были распроданы в тридорога и Карабасу было известно, что зрители вновь жаждут увидеть на сцене его театра забавную куклу с вывернутыми ногами и носом-вишней и посмеяться с её вида до слёз. Пусть у неё уже нет такого носа, но вид её ног вполне может насмешить зрителей. А если её сейчас ударить хоть раз плёткой, подлая кукла, ещё чего доброго впадёт в бессознательное состояние на сутки и не сможет выйти на сцену. Карабас-Барабас никогда не порол перед самым выступлением даже своих первых кукол. Кукла – существо нежное, от боли, от ударов плетью оно способно серьёзно заболеть и оказаться непригодной для сцены даже на несколько дней. И поэтому плеть Карабаса ходила по всем частям тел первых кукол только после представления.

Нет, Искру нельзя было трогать – пока. Но Карабаса-Барабаса так душила злоба, что он ощущал потребность выплеснуть её хоть на кого-нибудь, иначе у него снова поднимется кровяное давление и ему могут не помочь даже пиявки Дуремара.