Новые люди. Том 1

Воон покивал головой. Он явно что-то выискивал глазами в темноте, и Ассандр проследил за его взглядом. Только мерцающие звезды и едва видимая дымка облака. Но вот какая-то тень промелькнула по небу, закрывая на миг синюю горошину яркой звезды, и над головами раздалось хриплое воронье карканье. Тень крупной птицы сделала круг над мачтами и, хлопая крыльями, опустилась на рею нижнего брамселя.

– Спускайся! – вдруг зычно выкрикнул Воон и ударил посохом по палубе.

Птица тревожно каркнула и передернула блестящими крыльями, но осталась на месте. Хотя даже моряки вздрогнули от неожиданности.

– Спускайся, подлое куриное семя! Сюда, Гвилум! – опять вскричал Воон, и воздух вокруг навершия посоха засветился зеленым.

Боцман пробормотал сквозь зубы ругательство и попятился в сторону.

Ворон недовольно каркнул и тяжело спрыгнул вниз, раскрывая широкие крылья. Высокий слуга вытянул мускулистую руку, и птица спланировала на нее, выпуская хищные когти.

Воон сердито посмотрел на птицу и, не сказав больше ни слова, направился назад, на корму. Слуга последовал с птицей на руке за ним.

– Айдук меня побери, – сказал боцман, – когда за ними закрылась дверь. – Я чуть сам не прыгнул к нему, когда он стукнул своей деревяшкой о палубу. Вы знаете, капитан, что за птица это была? Это – черный шептун.

– Ты уверен? Я думал, что шептуны бывают только в сказках, которые рассказывают няньки, – сказал Биорк.

Но в действительности он был под большим впечатлением от увиденного. Это было несомненное, настоящее волшебство. Птица, вынырнувшая из черного неба, мертвенный зеленый отсвет на посохе. Он не знал – восхищаться происходящими чудесами или пугаться за себя и своих людей.

– И я так думал, что только в сказках, – ответил боцман, – хотя сестра моей матери уверяла, что в детстве видела шептуна и даже просила у него судьбы.

– В сказках черный шептун прилетает только к прекрасной принцессе или к герою на перепутье, – заметил Ассандр.

Он сейчас вспомнил, что в детстве, в далеком Капертауме мечтал, что с небес спустится мудрая птица и соединит его судьбу с синеглазой Альдой. Конечно, этого не произошло. Не помог и атакующий ворон на их фамильном гербе. Мальчиком он тогда подумал, что это оттого, что он не настоящий принц.

– Да моя тетя была просто дочкой мельника, хотя и очень красивой. И, конечно, я ей не поверил, – сказал боцман. – Но ведь вышла же она замуж за настоящего рыцаря из вольных всадников…

Опять открылась дверь, и на палубе появился черный сифассец с птицей. Слуга чародея поднял руку выше, ворон тряхнул головой, недовольно сказал «крух» и прыгнул боком за борт. Раздался звук сильных крыльев, но их обладатель больше не показался на глаза людей, исчезнув в черноте ночи.

На следующий день об этом событии уже вела пересуды вся команда, и Биорк не осуждал их. Он и сам рассказал об эффектном прибытии к чародею черного шептуна своему помощнику Ри. Тот очень сожалел, что не был этому свидетелем.

– Я бы не растерялся. Нужно было задать шептуну любой вопрос, и ответ был бы обязательно правдивым.

– И что бы ты спросил? – поинтересовался Биорк.

– Это же так просто! Где, во имя морских богов, закопан ближайший пиратский клад.

Эта же мысль, похоже, посетила и остальных моряков, но вечером того же дня на глазах уже всей команды произошло еще одно событие, которое затмило предыдущее.

Был третий день похода, и большая часть команды собралась на носу корабля. Старый матрос Корти проводил обряд, посвященный Тритону. Еще трое уроженцев Бискании помогали ему, остальные участвовали из чувства товарищества или из суеверия. Сладкий дым воскурений разносился свежим ветром по всей палубе.

Внизу Венвет Ри и матрос Дизак под руководством боцмана осваивали снасть для ловли угрей. Они растянули шелковые нити между фок-мачтой и бортом и навязывали стальные крючки с приманкой.

Внезапно распахнулась дверь в кормовые каюты, и на нижнюю палубу вышел один из носильщиков ковчега. Он тяжело ступал по доскам, лицо его было скрыто под низко надвинутым капюшоном. Двигался он прямо на рыболовную снасть. Боцман Рефаг заволновался первым. Он был заядлый рыболов, а крученые шелковые шнуры продавались за звонкую монету.

– Эй ты, пугало, разуй глаза! – закричал он, разгибаясь от чаши с приманкой.

Но пассажир на это никак не отреагировал и через два следующих шага влетел в натянутую рыболовную снасть. Десятки крючков надежно впились в грубую ткань сутаны. Боцман с проклятиями схватился за голову. Дизак упал на четвереньки и пополз под леской и пляшущими крючками наперерез носильщику. Тот ни на что не обращал внимания и продолжал свое разрушительное движение. Леска натянулась, ткань с треском поползла с его тела, и появилась бугристая сизая голова и такое же серо-синее плечо.

Дизак замер и крабом попятился назад. У боцмана в глотке застряло очередное ругательство. Ассандр бережно опустил астролябию в футляр у ног. Кинжал сам выскочил к нему в руку из ножен. Моряки на носу быстро разбирали абордажные багры и кошки.