Новые марсианские хроники

А где-то высоко в горах, в серебряной гробнице, вечным сном спал Джефф Спендер, и лежали в гробнице свечи и сосуды с винами, изготовленные десять тысяч лет назад.

Николай Романецкий Мужская привилегия

— Загадай желание,— сказала мать.— Скорее загадай желание.

Рэй Бредбери «Калейдоскоп»

Сигнал раздался в тот момент, когда Нати проверяла цепи управления, а Макс ремонтировал вышедший из строя насос второго контура системы гидроочистки. Поломка была несерьёзной — потёк сальник,— но принесла хоть какое-то разнообразие в череду унылых дней. Торопиться было некуда, поскольку Нати после поломки тут же включила насос-дублёр, и Макс занимался заменой сальника не спеша.

Мысли его занимала Анна. С каждым днем тоска по ней становилась всё сильнее. Когда экипаж находился на борту «Орла» в полном составе, было как-то полегче — даже обед в компании кажется вкуснее, чем один на один с тарелкой…Теперь же перед обедом одолевает совсем другой голод. Придется очередную пачку пилюлек слопать. Вот только как бы эти пилюльки совсем без желания не оставили!..

Тут-то и завыла сирена.

А Нати объявила:

— Макс! На связи Денис…

Макс накинул снятую крышку насоса и, наживляя гайки, скомандовал:

— Выведи на громкую!

Тут же по техническому посту разнёсся надрывный голос Дениса:

— Макс! Фил погиб!

— Через минуту буду в рубке,— крикнул Макс.

Он наживил две гайки, остальные же положил в лючок в приливе и прикрыл защитной сеткой: кто знает, скоро ли удастся закончить ремонт, а гайки, оставленные на свободе, разлетятся по всему кораблю, если наступит невесомость…

Когда он ворвался в центральную рубку, Денис смотрел на него с дисплея. Лицо брата было похоже на смятую бумагу.

— Что произошло?

— Фил…- Голос Дениса дрожал.— Он застрелился!

— Слабак! — прошептал Макс.

Он не удивился — у него и самого порой возникала мысль свести счеты с жизнью, но всякий раз ему удавалось справиться с собой.

⁂

Почти три месяца назад они сидели в центральной рубке, разглядывая сияющий на дисплеях шар. Изображение теперь передавалось с кормовой камеры. В самом начале, двести пятьдесят восемь дней назад, шар был красноватой точкой, изображение давала курсовая камера, и находилась точка вовсе не по курсу, а далеко в стороне. Но постепенно — по мере того как траектория «Орла» приближалась к марсианской орбите,— точка смещалась вперёд, становилась всё ярче и ярче и вот, около трёх суток назад, превратилась в шарик ржавого цвета. Именно тогда Нати развернула «Орел» на сто восемьдесят градусов. И хотя в эти трое суток периодически включались тормозные двигуны, гася межпланетную скорость, шарик неуклонно рос и приближался…

Макс оглянулся.

Денис и Фил, занимавшие места согласно рейсового расписания, почувствовали его взгляд и обернулись.

— Вот и дотерпели,— сказал Денис.

Макс кивнул, хотя дотерпели-то эти двое. Им идти вниз, их ждёт неведомое, неожиданности, опасности и работа, отвлекающая от этих тяжелых дум. А ему, Максу, торчать тут, на орбите, три месяца. И, значит, терпеть, а потом ещё около девяти месяцев дорога домой, и только тогда…

За это время Анна успела бы выносить, родить, и ребёнку бы к возвращению исполнился год… Не захотела… может, она и права. Вдруг, с «Орлом» что случится! Или с ним, с Максом… Ведь Первая марсианская домой не вернулась.

— Внимание, экипаж,— сказала Нати.— Переход на околопланетную орбиту — через шестьдесят две минуты. Через две минуты останавливаю вращение кольца. Всем занять кресла и пристегнуть ремни.

Хотя отрицательное ускорение при импульсе, останавливающем кольцо, совсем не велико, устав вольностей не позволял. Не для того человечество потратило на новый полёт к Марсу двадцать миллиардов «зелёных», чтобы кто-то из «марсиан» сломал по разгильдяйству руку!

Поэтому экипаж тут же дружно щёлкнул застёжками ремней.

Половина миссии подходила к концу. После остановки кольца надо будет перенести кресла на боковую стенку, которая при торможении станет полом. И выйти на орбиту вокруг Красной планеты.

За час они кресла перемонтируют, даже в условиях невесомости: с нею каждый из членов экипажа сталкивался постоянно, когда приходилось работать в помещениях, расположенных на «линии главного вала» — так какой-то умник-конструктор назвал центральную ось корабля, вокруг которой вращалось кольцо. В кольце располагались обитаемые помещения, в их числе — центральная рубка и каюты экипажа…

— Внимание, экипаж,— сказала Нати.— Импульс через пять секунд.

Остановочный импульс длился около минуты и был мало заметен. Наступившая невесомость принесла лёгкое головокружение, которое, впрочем, тут же прошло.

— Внимание, экипаж. Можно расстегнуть ремни. По графику полёта — перемонтировка кресел. Начинаю проверку всех систем перед торможением.

— Сейчас бы к Эльвире под бочок! — отозвался Фил, щёлкая пряжкой.

Денис крякнул: наверняка вспомнил свою Марию.

А Макс вновь подумал об Анне. Ей ведь не легче там, на Земле. Да ещё вокруг масса соблазнов при усах и без оных…