Новые марсианские хроники

Дети смотрели вместе с родителями на то, как восстанавливалась марсианская атмосфера, как первые струйки воды текли из расплавленных полярных шапок. Вечная мерзлота, этот неиссякаемый источник воды, двуокиси углерода и азота, казалось, пала под натиском первых всемогущих нанолабораторий. Планета, которая не дышала целую вечность, теперь, казалось, сделала первый вдох, и первые нежные струйки оранжерейного газа поднялись вверх. Газы, уничтожавшие жизнь на Земле, порождали её на Марсе. Планета начала согреваться. То были времена счастья и ликования, под тремя куполами проводились банкеты, устраивались приёмы. Потепление марсианского климата сделало возможным претворение в жизнь экологической мечты. Здесь, на Марсе, могло осуществиться новое начало. Хватка корпораций на Земле стала лишь жёстче — десять лет добросовестной работы, и у тебя в руках билет на Марс… желающих податься сюда было много.

Мерседес глубоко вдохнула, и её руки заскользили по экрану, который передавал теперь грустную, безнадёжную картину результатов второго этапа терраформирования. Марс повернулся к ним спиной. Но говорить об этом Федди было нельзя!

Пожилая дама оставила себе на прогулку ещё примерно час; время от времени она, онемев, смотрела в одну точку, регулировала резкость и фокус, вглядывалась в ледяную крошку и зубчатые булыжники, потом направляла взгляд к горизонту, к возвышавшимся вдалеке двум горным вершинам, которым никогда не стать зелёными холмами. Иногда она убирала экран и смотрела с высоты подъёмника на реальный Марс. Однако сквозь трёхмерную оптику планета выглядела куда более большой и интересной. Мерседес оставалась в подъёмнике несколько часов. Гулять так гулять…

Она уже собралась было уйти, вернуться к своей обычной рутине, посмотреть несколько голофильмов о романтических приключениях на зелёной Земле, поесть здоровый, приготовленный из генетически изменённых продуктов завтрак, подобного которому на Земле давно уже не ели миллиарды людей… и тут её тело пронизала омерзительная дрожь. Накатил страх, все экраны начали мигать багровым, запищал неприятный зуммер-тон. Затем кабину подъёмника наполнил мягкий женский голос:

— Внимание. В щите хабитата произошла авария уровня А‑7. Просьба ко всем немедленно вернуться в свои стационарные комнаты. Транспортные системы откажут через семь минут. Внимание…

Вряд ли читавшая текст заторможенная девушка вообще понимала, о чём говорит. А вот Мерседес знала значение каждого произнесённого слова. Щитом называли стеклокупол, авария на А‑7 означала серьёзное механическое повреждение; под стационарным помещением понимался закреплённый за каждым человеком жилой корпус. Её собственный, например, находился в приватном жилье Оберхаймов, прозванном «Дворцом».

Мерседес Оберхайм провела на Марсе двадцать лет. Щит купола никогда ещё не получал механического повреждения. Она бросила взгляд в небо, но не заметила на незримом щите ничего особенного. Да, разумеется, она знала, заметить повреждение щита невооружённым глазом почти невозможно…

Подъёмник опустил её ниже уровня поверхности за две минуты, оттуда, сталкиваясь по пути с нервными, суетящимися учёными в костюмах и функционерами в комбинезонах, она успела «пройти» по освещённой галогеновыми лампами движущейся дорожке во Дворец. Мерседес стояла на дорожке, горделиво держа осанку и с чувством превосходства взирая на суетящихся вокруг людей. За всю свою жизнь она ни разу не поддалась панике.

— Мама! — Линкольн Оберхайм протянул к ней руки. Верхняя пуговица у сына была расстёгнута — то был знак спешки.— Ты была наверху? Я уже начал беспокоиться.

— Разве там со мной могло что-то случиться?

Меседес уселась в кресло, которое беззвучно приняло идеальную для её тела форму и подобрало оптимальную температуру.

— Разумеется, нет, все системы работают нормально. Но компьютер не ошибается — со щитом всё же что-то случилось.

— Кто-нибудь уже выяснил, что именно? Тебе доложили? Я не хотела бы отказываться от своих прогулок.

— Надеюсь, в этом не будет необходимости. А теперь извини меня…

И сын Мерседес, президент и владелец «Оберхайм Корпорейшн» в одном лице, испарился. Впрочем, она к этому уже давно привыкла.

Правление хабитата доложило совету корпорации о поломке щита через два часа. Мерседес сидела рядом с сыном в ярко освещённом зале, не скрывая хандры и того, что он выше длинных учёных объяснений. Когда собрание перешло на обсуждение совсем уж заковыристых технических подробностей, она нажала на кнопку, автоматически блокировавшую микрофоны других выступающих.

— Простите, но у меня здесь есть всё же какое-никакое право слова,— сказала Мерседес и, не дождавшись реакции слушателей, продолжила.— Ваши длинные объяснения делу не помогают, и если вы не осмеливаетесь сказать правду моему сыну, скажите её по крайней мере мне. Доктор Стэнли, я правильно поняла из речей собравшихся, что вы не знаете, что стало причиной трещины в стеклокуполе?