Новые мелодии печальных оркестров

К концу третьего месяца выяснилось, что, похоже, не кто-то один, а все молодые люди проявили себя наилучшим образом. Все они обладали трудолюбием, загадочным свойством, которое именуется «индивидуальность», а сверх того еще и мозгами. Если Пэрриш, высокий молодой человек с Запада, немного опережал других в оценке рынка, если Джонс, южанин, легче всех находил общий язык с клиентами, то Ван Бюрен отличался тем, что посвящал все вечера изучению надежности вложений. Стоило Сайрусу Джирарду обратить внимание на дальновидность и изобретательность одного, как не меньшие таланты демонстрировали и остальные. Он не принуждал себя к строгому нейтралитету; напротив, мысли его сосредоточивались на индивидуальных достоинствах одного претендента, потом другого — но пока это ему ничего не давало.

Все уикенды они проводили в доме Джирарда в Такседо-Парк, где не без робости общались с юной и прекрасной Лолой, а утром в воскресенье бестактно обыгрывали в гольф ее отца. В заключительный уикенд перед тем, как Сайрусу Джирарду предстояло принять решение, он позвал гостей после обеда к себе в кабинет. Сравнить их достоинства как будущих партнеров «Сайрус Джирард инкорпорейтед» ему оказалось не под силу и, отчаявшись, он разработал другой план, на котором намеревался основать свой выбор.

— Джентльмены, — сказал Джирард, когда в назначенный час молодые люди собрались в кабинете, — я созвал вас сюда, чтобы объявить, что все вы уволены.

Все трое тут же вскочили на ноги, в их глазах читались недоумение и упрек.

— На время, — добродушно улыбнулся хозяин. — А потому не трогайте немощного старика и садитесь.

На лицах гостей промелькнула улыбка облегчения. Все сели.

— Мне нравитесь вы все, — продолжал Джирард, — и кто нравится больше, я не знаю. В общем… фокус не удался. И я собираюсь продлить наш конкурс еще на две недели… но условия будут совсем другие.

Молодые люди насторожились.

— Мое поколение не научилось отдыхать. Наше взросление пришлось на период невиданной деловой активности, и теперь, уходя на покой, мы не знаем, чему посвятить остаток жизни. И вот я, разменяв седьмой десяток, впадаю в уныние. Мне не на что опереться: много читать я не приучен, в гольф играю только раз в неделю, и этого мне достаточно, хобби себе не завел. Придет день, и вам тоже стукнет шестьдесят. Вы увидите, что другие не делают из этого трагедии, а живут в свое удовольствие, и вам захочется взять с них пример. Я бы хотел узнать, кто из вас лучше справится с ситуацией, когда придет пора удалиться от дел.

Джирард переводил пристальный взгляд то на одного, то на другого. Пэрриш и Ван Бюрен понимающе кивали. Джонс сперва растерялся, но потом тоже кивнул.

— Я хочу, чтобы каждый из вас взял две недели отпуска и провел их так, как будете, по-вашему, проводить время на покое. Хочу, чтобы вы помогли мне одолеть это затруднение. Кто из вас, на мой вкус, сумеет лучше заполнить свой досуг, тот и станет моим преемником. Я буду знать, что, в отличие от меня, он не погрязнет в бизнесе, как в болоте.

— То есть вы желаете, чтобы мы развлекались? — вежливо осведомился Рип Джонс. — Поехали куда-нибудь, устроили себе первоклассный отдых?

Сайрус Джирард кивнул:

— Займитесь всем, чего душа желает.

— Предполагаю, мистер Джирард не имеет в виду беспутство, — ввернул Ван Бюрен.

— Всем, чего пожелает душа, — повторил старик. — Я не ставлю никаких ограничений. Когда дело будет сделано, я оценю результат.

— Две недели путешествий… — мечтательно протянул Пэрриш. — То самое, чего мне всегда хотелось. Я…

— Путешествовать? — фыркнул Ван Бюрен. — Это когда дома так много возможностей? Ну, если у тебя в запасе год, то можно и попутешествовать, но за две недели… я постараюсь изучить вопрос, чем полезным для общества мог бы заняться удалившийся от дел бизнесмен.

— Путешествовать, и только, — с напором повторил Пэрриш. — Я думаю, нам всем следует использовать свой досуг наилучшим…

— Минутку, — вмешался Сайрус Джирард. — Не будем устраивать словесный поединок. Встретимся в моем офисе через две недели — первого августа, утром, в половине одиннадцатого, и выясним, что у вас получилось. — Он повернулся к Рипу Джонсу. — У вас, наверное, тоже есть план?

— Нет, сэр, — в растерянности признался Джонс, — постараюсь что-нибудь придумать.

Рип Джонс размышлял весь вечер, но ничего воодушевляющего так и не придумал. В полночь он встал, нашел карандаш и стал записывать, как ему случалось проводить праздники, отпуска и каникулы. Но все испытанные способы проведения досуга показались ему бессмысленными и скучными, и до пяти, пока не заснул, он пытался и не мог одолеть страх перед пустыми, не обещавшими никакой пользы часами.

На следующее утро, когда Лола Джирард выезжала задним ходом из гаража, она увидела, что к ней спешит через лужайку Рип Джонс.

— Подвезти в город, Рип? — спросила она весело.

— Да, пожалуй.

— Так уж не срочно? Отец и остальные уехали девятичасовым поездом.

Джонс вкратце объяснил, что они трое временно лишились работы и не должны сегодня являться в офис.