Новые мелодии печальных оркестров (сборник)

– Я никогда не видел подобной вам красавицы, – говорил он, – но, так уж получилось, я люблю иной тип красоты и никоим образом на вас не претендую. Тем не менее прежняя жизнь не для вас. Завтра я устрою вам встречу с Билли Фаррелли, он ставит кинокартину на киностудии «Феймос плейерз» на Лонг-Айленде. Не знаю, правда, оценит ли он вашу красоту: мне до сих пор не случалось никого ему рекомендовать.

По лицу ее не пробежала тень, черты не дрогнули, но в глазах появилась ирония. Подобные байки ей рассказывали не впервые, но на следующий день режиссер не отыскивался. Или она сама проявляла достаточно такта, чтобы не напоминать о данных накануне вечером обещаниях.

– Вы не просто хороши собой, – продолжал Джейкоб, – вы по-настоящему красивы. Все, что вы делаете – то, как берете бокал, как изображаете застенчивость или притворяетесь, будто мне не верите, – все это подтверждает. Если у кого-нибудь хватит ума обратить на вас внимание, вам светит карьера актрисы.

– Мне больше всего нравится Норма Ширер. А вам она как?

По дороге домой, рассекая на автомобиле теплый ночной воздух, она спокойно подставила лицо под поцелуй. Приобняв Дженни, Джейкоб потерся щекой о ее нежную щеку, опустил глаза и долго ее рассматривал.

– Такое прекрасное дитя, – сказал он серьезно.

Дженни ответила ему улыбкой; ее руки небрежно играли лацканами его пиджака.

– Вечер был замечательный, – шепнула она. – Чтоб тебя! Надеюсь, мне не придется больше идти в суд.

– Я тоже надеюсь.

– Разве ты не поцелуешь меня на прощанье?

– Мы проезжаем Грейт-Нек, – сказал он. – Здесь живет множество звезд кино.

– А ты чудила, красавчик.

– Что-что?

Дженни покачала головой и рассмеялась.

– Ты чудила.

Она видела, что он относится к типу, совершенно ей не известному. Он был удивлен и не особенно польщен тем, что его сочли смешным. Она видела: каковы бы ни были его конечные цели, сейчас он ничего от нее не хочет. Дженни Делаханти быстро усваивала уроки; она позволила себе стать нежной, серьезной и безмятежной, как ночь, и, когда катила с Джейкобом по мосту Куинсборо в город, едва не задремала у него на плече.

II

На следующий день Джейкоб позвонил Билли Фаррелли.

– Мне нужно с тобой увидеться. Я нашел одну девушку и хочу, чтобы ты на нее взглянул.

– Черт возьми! Ты сегодня уже третий.

– Это другие третьи, а я первый такой.

– Ладно. Если у нее белая кожа, пусть играет главную роль в картине, которую я начну снимать в пятницу.

– А если без шуток: согласен ее попробовать?

– Я не шучу. Говорю тебе: пусть играет главную роль. Эти мерзкие актрисы у меня вот где сидят. В следующем месяце я собираюсь на Тихоокеанское побережье. Да я лучше пошел бы служить на побегушках у Констанс Талмедж, чем иметь под началом этих юных… – В его голосе прозвучала типично ирландская нота отвращения. – Правда, приводи ее, Джейк. Я ее посмотрю.

Через четыре дня, когда миссис Чойнски в сопровождении двоих помощников шерифа отправилась в Оберн, чтобы провести там весь остаток жизни, Джейкоб повез Дженни через мост на Лонг-Айленд, в «Асторию».

– Тебе нужно будет взять новое имя, – сказал он, – и помни: у тебя нет никакой сестры.

– Я думала об этом. Подумала и об имени: Тутси Дефо.

– Ужас, – засмеялся Джейкоб, – просто ужас.

– Если ты такой умный, придумай сам.

– Как насчет Дженни… Дженни… ну давай же… Дженни Принс?

– Хорошо, это красиво.

Дженни Принс взошла по ступеням киностудии «Феймос плейерз», и Билли Фаррелли, в приступе ирландской мизантропии, назло себе и своей профессии, взял ее на одну из трех главных ролей в картине.

– Все они друг друга стоят, – сказал он Джейкобу. – Черт! Сегодня подберешь ее в канаве, а завтра она уже требует, чтобы ей подавали еду на золоте. Ей-богу, лучше служить на побегушках у Констанс Талмедж, чем иметь под началом гарем вот этих.

– Девушка тебе понравилась?

– Вполне ничего. У нее хороший профиль. Но только все они друг друга стоят.

Джейкоб купил Дженни Принс вечернее платье за сто восемьдесят долларов и в тот же вечер повел ее в «Лидо». Он был доволен собой и взволнован. Оба много смеялись и чувствовали себя счастливыми.

– Можешь поверить, что ты теперь киноактриса? – спросил Джейкоб.

– Может быть, уже завтра меня погонят взашей. Слишком легко все прошло.

– Нет, не в этом дело. Тут помогла… психология. На Билли Фаррелли напало такое настроение. С ним бывает.

– Мне он понравился.

– Он замечательный, – согласился Джейкоб. Однако эти слова напомнили ему о том, что он уже не единственный мужчина, содействующий ее успеху. – Он буйный ирландец, за ним глаз да глаз нужен.

– Я знаю. Когда кто-то хочет за тобой ухлестнуть, это сразу видно.

– Что?

– Я не о том, красавчик, что он хотел за мной ухлестнуть. Но вид у него, если понимаешь, эдакий. – Ее прекрасное лицо исказила многозначительная ухмылка. – Он своего не упустит, это сегодня было заметно.

Они распили бутылку газированного и очень хмельного виноградного сока.

К их столику подошел метрдотель.