Новые мелодии печальных оркестров (сборник)

– Это мисс Дженни Принс, – сказал Джейкоб. – Она часто будет сюда заглядывать, Лоренцо: только что она подписала крупный контракт с киностудией «Феймос плейерз». Уделяйте ей все возможное внимание.

Когда Лоренцо удалился, Дженни проговорила:

– В жизни не видела таких красивых глаз, как у тебя. – Она старалась, как могла, выказать благодарность. Лицо ее было серьезным и печальным. – Честно, – повторила она, – в жизни таких не видела. Любая девушка обзавидуется.

Джейкоб рассмеялся, однако был растроган. Он легонько тронул ее руку.

– Будь умницей. Не жалей сил, и я стану тобой гордиться… и приятно будет когда-никогда встретиться.

– Мне всегда с тобой приятно. – Глаза Дженни смотрели прямо в его глаза – впились в них. Голос звучал ясно и невыразительно. – Честно, я не шучу насчет твоих глаз. Вечно тебе чудится, будто я подшучиваю. Я хочу отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал.

– Да ладно тебе, ничего я такого не сделал. Просто увидел твое лицо и… не смог оторваться, что, по-моему, вполне естественно.

Появились артисты, и Дженни перевела на них жадный взгляд.

Она была такой юной… никогда еще Джейкоб не ощущал юность столь живо. До сегодняшнего дня он и себя причислял к молодым.

Потом, в темной пещере такси, благоухая духами, которые ей купил сегодня Джейкоб, Дженни придвинулась, прильнула к нему.

Он поцеловал ее, но без удовольствия. В ее глазах, губах не промелькнуло даже намека на страсть, дыхание чуть отдавало шампанским. Она прижималась тесней и тесней. Он взял ее руки и положил ей на колени. Ее ребяческая безоглядность отпугнула его.

– Ты мне в дочери годишься, – сказал он.

– Ты не такой старый.

Она обиженно отодвинулась.

– Что с тобой? Я тебе не нравлюсь?

– Зря я позволил тебе выпить столько шампанского.

– Почему? Мне и раньше случалось выпивать. У меня крепкая голова.

– Как тебе не стыдно? Услышу, что ты прикладываешься к спиртному – получишь на орехи.

– Да что ты так раскипятился?

– О чем ты только думаешь? Хочешь, чтобы твое имя трепали на всех углах все торговцы содовой?

– А, замолчи!

Секунду они ехали молча. Потом ее пальцы скользнули в его ладонь.

– Мне никто никогда так сильно не нравился. Что же тут поделаешь?

– Малютка Дженни. – Он снова приобнял ее за плечи.

Помедлив, он опять попробовал ее поцеловать, и вновь его обдало холодом: поцелуй ее дышал невинностью, глаза в миг сближения смотрели поверх его плеча, в темноту ночи, в темноту мира. Ей неизвестно пока, что роскошь – это нечто таящееся в сердце; когда она это поймет и растворится во вселенской страсти, он сможет взять ее, не опасаясь раскаяться.

– Ты мне безумно нравишься, – сказал он, – нравишься – как мало кто до сих пор. Но у меня не идут из головы твои слова о выпивке. Тебе нельзя пить.

– Я сделаю все, чего ты захочешь. – И она повторила, глядя ему прямо в глаза: – Все.

Больше Дженни не пыталась. Машина подъехала к ее дому, и Джейкоб на прощанье ее поцеловал.

Он уезжал радостно-взволнованный; молодость Дженни и ее виды на будущее он переживал глубже, чем в свое время переживал свои. Так, склоняясь вперед и легко опираясь на тросточку, богатый, молодой, счастливый, он проплывал по светлым улицам и темным переулкам навстречу собственному непредсказуемому будущему.

III

Спустя месяц, однажды вечером, Джейкоб сел с Фаррелли в такси и назвал шоферу адрес приятеля.

– Так значит, ты влюблен в эту малютку, – весело проговорил Фаррелли. – Отлично, не стану тебе мешать.

Джейкоб выслушал его с немалым неудовольствием.

– Я вовсе в нее не влюблен, – произнес он с расстановкой. – Билли, я хочу, чтобы ты оставил ее в покое.

– Оставлю, конечно оставлю, – с готовностью согласился Фаррелли. – Я не знал, что ты заинтересован: она говорила, что ничего от тебя не добилась.

– Вся штука в том, что ты тоже не заинтересован. Неужели я такой дурак, чтобы становиться у вас на пути, если бы вы действительно нравились друг другу? Но тебе она совершенно безразлична; что касается ее, то она просто растерялась: ты поразил ее воображение.

– Ладно-ладно. – Фаррелли начал наскучивать этот разговор. – Я к ней не прикоснусь, хоть меня озолоти.

Джейкоб рассмеялся.

– Прикоснешься, я тебя знаю. Хотя бы от нечего делать. Я вот чего не хочу допустить: какого-нибудь… несерьезного приключения.

– Понял тебя. Я ее не трону, Джейк.

Джейкобу пришлось довольствоваться этим обещанием. Он не особенно верил Билли Фаррелли, однако догадывался, что тот хорошо к нему относится и не обманет, если его не подтолкнет к этому более сильное чувство. Что ему не понравилось, так это ее сжатые под столом руки. Когда он обратился к Дженни с упреком, она что-то соврала; она предложила тут же отвезти ее домой, обещала этим вечером больше не разговаривать с Фаррелли. Ему показалось, что он ведет себя глупо и бессмысленно. Было бы куда проще, если б на слова Фаррелли: «Так значит, ты влюблен в эту малютку», можно было бы ответить попросту «да».