Новые мелодии печальных оркестров (сборник)

Мистер и миссис Холиуок отнеслись к представлению со сдержанной учтивостью, и вскоре подали обед. Ход беседы, руководимой тетушкой Корой, нагонял на Хуана скуку. Говорили про сад и про отца тетушки, для которого она жила и который на верхнем этаже долго и упорно сопротивлялся смерти. За салатом Хуана вовлекли в разговор вопрос, заданный ему мистером Холиуоком, и быстрый взгляд, брошенный на него тетушкой.

– Я пробуду всего неделю, – вежливо ответил он, – а потом мне нужно домой: занятия в колледже начнутся совсем скоро.

– И где вы учитесь?

Хуан назвал колледж, добавив, словно извиняясь:

– Видите ли, мой отец тоже там учился.

Ему хотелось бы сказать, что он учится в Йеле или в Принстоне, куда не прочь был попасть. В Хендерсоне он делал заметные успехи и состоял в неплохой студенческой организации, но его очень раздражало, если наименование его альма-матер кто-то слышал впервые.

– Надеюсь, вы познакомились со всей здешней молодежью, – вставила миссис Холиуок. – И с моей дочерью?

– О да. – Ее дочь была унылой неказистой девицей в очках с толстыми стеклами. – Да, конечно. – Хуан добавил: – Кое-кого из здешних жителей я знал и раньше, до приезда.

– Малышку Гарно, – пояснила тетушка Кора.

– А, ну да. Ноуэл Гарно, – кивнула миссис Холиуок. – Мать у нее – красавица из красавиц. Сколько же теперь Ноуэл лет? Наверное…

– Семнадцать, – подхватил Хуан. – Но на вид она старше.

– Хуан познакомился с ней на ранчо прошлым летом. Они там вместе проводили время. Как они там называют такие ранчо, Хуан?

– Пижонские ранчо.

– Пижонские ранчо. Хуан с приятелем работали там за стол и ночлег. – Хуан не понимал, с какой стати тетушка Кора выкладывала все эти подробности, но она, к возрастающей его досаде, продолжала: – Мать Ноуэл отправила ее туда от греха подальше, но, по словам Хуана, на ранчо было довольно весело.

Мистер Холиуок, к облегчению Хуана, переменил тему:

– Ваше имя… – начал он, вопросительно улыбаясь.

– Сан-Хуан Чандлер. Мой отец был ранен в битве на холме Сан-Хуан [19], и вот поэтому меня так назвали – как Кенсо Маунтин Лэндиса [20].

Хуан объяснял это столько раз, что проговаривал фразы автоматически: в школе его называли Санти, в колледже – Дон.

– Вы должны у нас отобедать, пока вы здесь, – туманно произнесла миссис Холиуок.

Хуан почти перестал слушать, о чем говорили дальше: он заново живо осознал, что Ноуэл приезжает завтра. И приезжает потому, что он здесь. Она сократила срок пребывания в Адирондаках, получив его письмо. Понравится ли он ей теперь – здесь, где все не так, как в Монтане? Тут, в Калпеппер-Бэе, чувствовался размах, воздух был пропитан деньгами и удовольствиями, а к этому Сан-Хуан Чандлер – застенчивый, симпатичный, избалованный, одаренный юноша без гроша в кармане из маленького городка в Огайо – был не готов. Дома, где его отец был священником-пенсионером, он общался с милыми людьми. И до приезда сюда, на фешенебельный курорт в Новой Англии, не понимал, что при достаточном наличии богатых семейств неизбежно образуются замкнутые сообщества, куда посторонним доступ заказан. На пижонском ранчо все они одевались одинаково; здесь его готовый костюм в стиле принца Уэльского казался претенциозным, его шляпа, модная лишь теоретически, – жалкой пародией, галстуки – слабым отражением безупречных, совершенных в платоновском смысле галстуков, которые носили в Калпеппер-Бэе. Однако различия были столь незначительными, что сам он неспособен был их уловить.

Однако с того утра – минуло три дня, когда он сошел с поезда и оказался среди молодых людей, встречавших на станции своего товарища, – Хуану было не по себе, и манера тетушки Коры представлять гостя разным людям так, словно она стремилась его им во что бы то ни стало навязать, только сильнее его удручала. Хуан мысленно твердил себе, что тетушка Кора движима добротой к нему, а сам он должен считать себя счастливчиком оттого, что ее приглашение совпало с его страстным желанием вновь увидеться с Ноуэл Гарно. Он еще не уяснил, что за три дня возненавидел холодно-высокомерное покровительство тетушки Коры.