Новые мелодии печальных оркестров

Миссис Дики встретила их в холле и подвергла Чарли осмотру, не выходящему за рамки приличий, но несколько напряженному. Все в доме обращались с ним крайне уважительно, и о чем бы ни шла беседа, в ней так или иначе потихоньку всплывала война.

– Чем вы теперь занимаетесь? – спросил мистер Дики. – Участвуете в бизнесе отца?

– От бизнеса ничего не осталось, – ответил Чарли откровенно. – Я так, сам по себе.

Мистер Дики чуть-чуть подумал.

– Если у вас нет никаких планов, вы могли бы на этой неделе зайти ко мне в офис. У меня есть небольшое предложение, не исключено, что оно вас заинтересует.

При мысли, что все это, вероятно, устроила Дайана, Чарли сделалось досадно. Милостыня ему не нужна. Он не калека, а война уже пять лет как закончилась. И все подобные разговоры прекратились тоже.

За танцами должен был последовать ужин, первый этаж был весь заставлен столами, и поэтому Чарли с Дайаной, а также мистером и миссис Дики обедали наверху, в библиотеке. Обстановка за едой была неуютная, говорил в основном мистер Дики, а Дайана нервным весельем заполняла паузы. Когда обед закончился и они с Дайаной вышли в сгущавшихся сумерках на веранду, Чарли почувствовал облегчение.

– Чарли… – Дайана потянулась к нему и осторожно тронула за рукав. – Не возвращайся сегодня в Нью-Йорк. Побудь со мной несколько дней. Мне нужно с тобой поговорить, а сегодня, из-за вечеринки, я никак не настроюсь на беседу.

– Я приеду опять… на этой неделе, – уклончиво отозвался он.

– Но почему бы тебе не остаться?

– Я обещал вернуться в одиннадцать.

– В одиннадцать? – Дайана посмотрела на него с упреком. – Ты что же, должен отчитываться перед этой девицей, как проводишь вечера?

– Мне она нравится! – возмутился он. – Я не ребенок, Даймонд Дик, и мне сдается, ты слишком много себе позволяешь. Я думал, ты окончательно перестала интересоваться моей жизнью еще пять лет назад.

– Ты не останешься?

– Нет.

– Хорошо… тогда в нашем распоряжении всего один час. Пошли отсюда, посидим на парапете у залива.

Вместе они шагнули в глубокие сумерки, наполненные густым запахом соли и роз.

– Помнишь, когда мы в последний раз ходили куда-то вместе? – шепнула Дайана.

– Ну… нет. Не припоминаю. Когда это было?

– Не имеет значения… раз ты забыл.

На набережной Дайана опустилась на низенький парапет, идущий вдоль берега.

– Весна, Чарли.

– Очередная.

– Нет, просто весна. «Очередная» – это значит, что ты старишься. – Дайана помедлила. – Чарли…

– Да, Даймонд Дик.

– Я все эти пять лет ждала случая с тобой поговорить.

Краем глаза она заметила, что Чарли хмурится, и сменила тон.

– Какой работой ты собираешься заняться, Чарли?

– Не знаю. У меня осталось немного денег, так что какое-то время протяну без работы. Не думаю, что я к чему-нибудь пригоден.

– Ты хочешь сказать, единственная работа, к которой ты вполне пригоден, это воевать.

– Да. – Слегка заинтересовавшись, Чарли повернулся к Дайане. – Война для меня все. Это покажется странным, но о тех днях я вспоминаю как о самых счастливых в своей жизни.

– Понимаю, о чем ты, – медленно проговорила Дайана. – Таких сильных переживаний и драматических событий в жизни нашего поколения больше не будет.

Они ненадолго замолчали. Когда Чарли вновь заговорил, его голос слегка дрожал.

– За время войны я кое-что утратил – потерял частицу себя, которую уже не вернуть, даже если захочу. В некотором смысле это была моя война, а нельзя же ненавидеть то, что тебе принадлежало. – Внезапно он повернулся к Дайане. – Давай, Даймонд Дик, будем откровенны: мы любили друг друга, и мне кажется… глупо разыгрывать сейчас этот спектакль.

Она судорожно вздохнула.

– Да, – слабым голосом согласилась она, – будем откровенны.

– Мне понятно, что ты затеяла, и я не сомневаюсь, что это по доброте душевной. Но жизнь не начнется сначала, оттого что побеседуешь весенним вечером со своей прежней любовью.

– Это не по доброте душевной.

Чарли пристальней всмотрелся в Дайану.

– Неправда, Даймонд Дик. Но… даже если бы ты меня любила, это ничего не меняет. Я не тот, что пять лет назад, я теперь другой человек – разве не понятно? И сейчас я все лунные ночи на свете променял бы на выпивку. Сдается, я даже не способен больше любить девушку вроде тебя.

Дайана кивнула:

– Ясно.

– Почему ты не вышла за меня пять лет назад, Даймонд Дик?

– Не знаю, – отозвалась она, чуть помедлив. – Я промахнулась.

– Промахнулась! – с горечью повторил он. – Ты говоришь так, словно это была игра в угадайку, пари или ставка на белое и красное.

– Нет, это не была игра в угадайку.

Минуту длилась тишина – потом Дайана обернулась к Чарли. Глаза ее блестели.

– Не поцелуешь ли меня, Чарли? – спросила она просто.

Он дернулся.

– Это что, так трудно? Прежде я никогда не просила мужчину меня поцеловать.

Чарли вскрикнул и соскочил с парапета.

– Я в город, – сказал он.

– Что же – тебе так уж противно в моем обществе?