Читаем Новые мелодии печальных оркестров полностью

– Ладно. – Он стряхнул сигарету на Мэдисон-авеню.

– Речь не о тебе, – произнесла она уже мягче. – Пусть ты зануда из зануд, но я привязана к тебе сильнее, чем могу выразить. Но здешняя жизнь – она тянется и тянется. И никогда ничего не происходит.

– Да здесь чего только не происходит, – заспорил он. – Сегодня вот – изощренное убийство в Хобокене и самоубийство по доверенности в Мэне. В конгресс внесен законопроект о стерилизации агностиков…

– Юмор меня не трогает, во мне живет одна совсем не модная нынче тяга – к романтике. Не далее как в этом месяце я сидела за обеденным столом с двумя мужчинами, которые разыгрывали в орлянку королевство Шварцберг-Райнмюнстер. В Париже один мой знакомец по имени Блатчдак как-то затеял настоящую войну, а затем в течение года планировал другую.

– Ну тогда хотя бы ради разнообразия не сходить ли тебе сегодня вечером куда-нибудь со мной? – упорствовал Джон.

– Куда? – презрительно спросила Форс. – Думаешь, я по-прежнему захожусь от ночного клуба и бутылки сладкого игристого? Мне больше по вкусу собственные безвкусные фантазии.

– Я тебя поведу в одно из самых крутых мест города.

– И что будет? Что там такого будет – вот что ты мне скажи.

Джон Чеснат вдруг сделал глубокий вдох и огляделся, словно опасался чужих ушей.

– Ну, сказать по правде, – проговорил он тревожно, приглушенным голосом, – если это выплывет наружу, то мне, скорее всего, очень даже не поздоровится.

Форс выпрямилась, подушки вокруг нее опали, как листья.

– Ты намекаешь, будто связан с какими-то сомнительными делишками? – воскликнула она со смехом. – Рассчитываешь, я этому поверю? Нет, Джон, твой удел – это катиться по накатанным колеям и ничего больше.

Ее губы, сложенные в маленькую кичливую розу, роняли эти слова, как шипы. Джон подобрал с кресла свои шляпу и пальто, взял трость.

– В последний раз: пойдешь со мной сегодня посмотреть то, что я покажу?

– Что посмотреть? И кого? Есть ли в этой стране хоть что-нибудь, что стоит посмотреть?

– Во-первых, – самым обыденным тоном заявил Джон, – ты посмотришь на принца Уэльского.

– Что? – Форс одним движением вскочила с шезлонга. – Он вернулся в Нью-Йорк?

– Возвращается сегодня вечером. Хочешь на него посмотреть?

– Хочу ли? Да я никогда еще его не видела. Всюду упускаю. За час, проведенный вблизи него, я бы отдала год жизни. – Голос Форс дрожал от волнения.

– Он был в Канаде. Сегодня состоится важный боксерский поединок – принц приезжает инкогнито, чтобы его посмотреть. А до меня дошел слух, где он собирается провести вечер.

Форс восторженно взвизгнула.

– Доминик! Луиза! Жермен!

Все три горничные примчались на зов. Комната внезапно наполнилась вибрациями суматошного света.

– Доминик, машину! – кричала Форс по-французски. – Сан-Рафаэль, мое золотое платье и бальные туфли с каблуками из настоящего золота! И крупный жемчуг – все, что есть, и бриллиант, который с яйцо, и чулки с темно-синими стрелками. Доминик, пошли живо в косметический кабинет. И еще одну ванну – холодную, с миндальным кремом. Доминик – к Тиффани, одна нога тут, другая там, пока они не закрылись! Найди мне брошь, кулон, диадему, неважно что, лишь бы с гербом дома Виндзоров.

Она теребила пуговицы своего платья, и стоило Джону поспешно отвернуться, чтобы уйти, оно тут же соскользнуло с ее плеч.

– Орхидеи, – крикнула она ему в спину, – бога ради, орхидеи! Четыре дюжины, чтобы можно было выбрать четыре штуки.

Горничные заметались по комнате, как испуганные птицы.

– Духи, Сан-Рафаэль, открой чемодан с духами; достаньте розовых соболей, подвязки с бриллиантами, прованское масло для рук! Это тоже возьмите! – И это… и это… ой!.. и это!

Проявив приличествующую случаю скромность, Джон закрыл за собой дверь апартаментов. Шестеро доверительных управляющих, в позах, выражавших усталость, скуку, отчаяние, все еще толпились в наружном холле.

– Джентльмены, – объявил Джон Чеснат, – боюсь, мисс Мартин-Джонс устала с дороги и не сможет сегодня с вами говорить.

III

– Это место, без особых на то причин, называют Небесной Дырой.

Форс огляделась.

Они с Джоном находились на крыше, в саду, раскинувшемся под ночным апрельским небом. Над головой мерцали холодным светом подлинные звезды, на темном западе виднелся ледяной серп луны. Однако там, где они стояли, царила июньская теплынь, и пары, обедавшие и танцевавшие на полу из матового стекла, не обращали внимания на зловещее небо.

– Отчего здесь так тепло? – шепнула Форс, пока они пробирались к столику.

– Какое-то новейшее изобретение. Не дает теплому воздуху подниматься. Не знаю, на каком оно основано принципе, но здесь даже зимой можно находиться под открытым небом.

– А где принц Уэльский? – требовательным тоном спросила она.

Джон обвел глазами площадку.

– Пока не прибыл. Раньше чем через полчаса не появится.

Форс глубоко вздохнула.

– Прямо сердце замирает. Такое со мной впервые за четыре года.

Перейти на страницу:

Все книги серии Фицджеральд Ф.С. Сборники

Издержки хорошего воспитания
Издержки хорошего воспитания

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, возвестивший миру о начале нового века — «века джаза», стоит особняком в современной американской классике. Хемингуэй писал о нем: «Его талант был таким естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки». Его романы «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна» повлияли на формирование новой мировой литературной традиции XX столетия. Однако Фицджеральд также известен как автор блестящих рассказов, из которых на русский язык переводилась лишь небольшая часть. Предлагаемая вашему вниманию книга — уже вторая из нескольких запланированных к изданию, после «Новых мелодий печальных оркестров», — призвана исправить это досадное упущение. Итак, впервые на русском — пятнадцать то смешных, то грустных, но неизменно блестящих историй от признанного мастера тонкого психологизма. И что немаловажно — снова в блестящих переводах.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Проза / Классическая проза
Больше чем просто дом
Больше чем просто дом

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, возвестивший миру о начале нового века — «века джаза», стоит особняком в современной американской классике. Хемингуэй писал о нем: «Его талант был таким естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки». Его романы «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна» повлияли на формирование новой мировой литературной традиции XX столетия. Однако Фицджеральд также известен как автор блестящих рассказов, из которых на русский язык переводилась лишь небольшая часть (наиболее классические из них представлены в сборнике «Загадочная история Бенджамина Баттона»).Книга «Больше чем просто дом» — уже пятая из нескольких запланированных к изданию, после сборников «Новые мелодии печальных оркестров», «Издержки хорошего воспитания», «Успешное покорение мира» и «Три часа между рейсами», — призвана исправить это досадное упущение. Итак, вашему вниманию предлагаются — и снова в эталонных переводах — впервые публикующиеся на русском языке произведения признанного мастера тонкого психологизма.

Френсис Скотт Фицджеральд , Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Проза / Классическая проза
Успешное покорение мира
Успешное покорение мира

Впервые на русском! Третий сборник не опубликованных ранее произведений великого американского писателя!Фрэнсис Скотт Фицджеральд, возвестивший миру о начале нового века — «века джаза», стоит особняком в современной американской классике. Хемингуэй писал о нем: «Его талант был таким естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки». Его романы «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна» повлияли на формирование новой мировой литературной традиции XX столетия. Однако Фицджеральд также известен как автор блестящих рассказов, из которых на русский язык переводилась лишь небольшая часть. Предлагаемая вашему вниманию книга — уже третья из нескольких запланированных к изданию, после «Новых мелодий печальных оркестров» и «Издержек хорошего воспитания», — призвана исправить это досадное упущение. Итак, впервые на русском — три цикла то смешных, то грустных, но неизменно блестящих историй от признанного мастера тонкого психологизма; историй о трех молодых людях — Бэзиле, Джозефине и Гвен, — которые расстаются с детством и готовятся к успешному покорению мира. И что немаловажно, по-русски они заговорили стараниями блистательной Елены Петровой, чьи переводы Рэя Брэдбери и Джулиана Барнса, Иэна Бэнкса и Кристофера Приста, Шарлотты Роган и Элис Сиболд уже стали классическими.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Проза / Классическая проза

Похожие книги