Новые мелодии печальных оркестров

– Не воображай себе, будто нам понадобился ты как таковой. – Хэлли подошла ближе. – На самом деле нам нужны были деньги. Мы с мамой хотели подкрепиться – и, между прочим, пока мы ждали в холле, двое премилых французских джентльменов приглашали нас на обед!

– Это мистер Коркоран, – проговорил Бушмилл. – Моя дочь.

Хэлли Бушмилл была молода, легка и подвижна, с мальчишеской прической и чуть выпуклым, как у ребенка, лбом; черты ее лица, мелкие и правильные, при улыбке пускались в перепляс. Ей приходилось постоянно сдерживать их наклонность к бесшабашному веселью; дай им волю – наверное, думала она, – и они уже не вернутся под ее детский лоб, на отведенную им площадку для игр.

– Мистер Коркоран родился здесь, в «Рице», – объявил ее отец. – Прости, что заставил вас с мамой ждать, но, по правде, я готовил небольшой сюрприз. – Обратив взгляд к Коркорану, он выразительно подмигнул. – Как тебе известно, послезавтра мне нужно ехать по делам в Англию, в один из тамошних уродливых промышленных центров. Я планировал, что ты с матерью попутешествуешь этот месяц по Бельгии и Голландии и завершишь поездку в Амстердаме, где вас встретит твой… Где вас встретит мистер Носби.

– Ну да, все это мне известно, – кивнула Хэлли. – Рассказывай, в чем сюрприз.

– Я собирался нанять туристического агента, – продолжал мистер Бушмилл, – но, к счастью, встретился этим вечером со своим приятелем Коркораном, и он согласился вас сопровождать.

– Я не говорил ни слова… – изумился было Коркоран, но Бушмилл остановил его решительным жестом и продолжил:

– Коркоран вырос в Европе и знает ее вдоль и поперек; родился в «Рице» – и понимает, что и как делается в отелях; имея опыт, – он многозначительно посмотрел на Коркорана, – имея опыт, поможет вам с мамой не расшвырять деньги, укажет, как соблюсти разумную умеренность.

– Отлично! – Хэлли взглянула на Коркорана с интересом. – Мы совершим настоящий объезд, мистер…

Она осеклась. В последние минуты с лица Коркорана не сходило странное выражение – теперь внезапно расплывшееся, сменившееся всполошенной бледностью.

– Мистер Бушмилл, – с усилием произнес Коркоран. – Мне нужно поговорить с вами наедине… сейчас же. Это очень важно. Я…

Хэлли вскочила с места.

– Я подожду вместе с мамой. – В ее глазах проглядывало любопытство. – Не задерживайтесь… вы оба.

Когда она вышла, Бушмилл с тревогой обернулся к Коркорану:

– Что такое? Что вы хотели мне сказать?

– Я только хотел сказать, что вот-вот упаду в обморок, – отозвался Коркоран.

Сказал – и без промедления рухнул.

II

Хотя Бушмилл расположился к Коркорану с первого взгляда, навести справки все же было необходимо. Парижский филиал нью-йоркского банка, имевший дело с остатками полумиллиона, сообщил все, что требовалось знать. Коркоран не был подвержен пьянству, азартным играм или другим порокам, он просто тратил деньги – и все. Разные люди – в том числе некоторые служащие банка, знакомые с семьей Коркорана, – пытались в разное время его урезонить, но, похоже, он был неисправимым транжирой. Детство и юность, проведенные в Европе с матерью, от которой он ни в чем не знал отказа, начисто лишили его понятия о ценностях и расчете.

Удовлетворенный, Бушмилл прекратил расспросы; никто не знал, что случилось с деньгами, а если бы и нашелся кто-то осведомленный, Бушмиллу показалось неловким глубже копаться в недавнем прошлом молодого человека. И все же, отправляя путешественников на поезд, он не упустил случая произнести напоследок несколько напутственных слов.

– Финансы я доверяю вам, потому что вы должны были усвоить урок, – сказал он Коркорану, – но не забывайте, что на сей раз распоряжаетесь не своими деньгами. Вам принадлежат только семьдесят пять долларов в неделю – это ваше жалованье. Все другие траты нужно заносить в книжечку и потом показать мне.

– Понятно.

– Первое – это тратить деньги осмотрительно и доказать мне, что у вас хватило ума извлечь урок из своих ошибок. Второе, и самое важное, чтобы мои жена и дочь хорошо провели время.

На свое первое жалованье Коркоран снабдил себя путеводителями и книгами по истории Голландии и Бельгии и вечером перед отъездом, а также в первый вечер в Брюсселе допоздна за ними сидел, накапливая сведения, с которыми не ознакомился раньше, в поездках с матерью. Тогда они не осматривали достопримечательности. Мать считала, что этим занимаются только школьные учителя и вульгарная туристская толпа, однако мистер Бушмилл дал понять, что Хэлли должна получить от поездки всю возможную пользу; нужно заранее готовиться к посещению очередного города и стараться ее заинтересовать.

В Брюсселе им предстояло пробыть пять дней. В первое утро Коркоран приобрел три билета на туристический автобус, и они осмотрели ратушу, дворцы, памятники и парки. Коркоран театральным шепотом поправлял исторические ошибки гида и остался очень собой доволен.