Новые Миры Айзека Азимова. Том 5

На самом деле все, что я знаю о модельерах — да и вообще об одежде, — можно взять и засунуть между клавиш пишущей машинки, ничуть не затруднив им работу. Но сумму мне предложили весьма заманчивую, да и вообще это был вызов моим писательским способностям, поэтому в ноябре семьдесят восьмого я написал рассказ «Для птиц», получил обещанный гонорар и предвкушал уже чувство новизны, которое я испытаю, увидев свою фамилию в журнале мод.

Увы, меня ужасно разочаровали — по до сих пор неизвестной мне причине французские издатели отказались от своего намерения. (А если кто-то из вас, умники, сейчас сочинил некую теорию на этот счет, то хочу сообщить: редактор заверил меня, что мой рассказ не имел никакого отношения к принятому решению.)

Так или иначе, я направил рассказ Джорджу Скизерсу, и он был опубликован в майском номере журнала Азимова.

Чарльзу Модайну было уже около сорока, и он отличался отменным здоровьем, однако, несмотря на это, ни разу не бывал в космосе. Чарльз, конечно же, видел космические станции по телевизору и время от времени читал про них в газетах и журналах, но не более того.

По правде говоря, космос его совершенно не интересовал. Он родился на Земле, и Земли ему было вполне достаточно. Когда ему хотелось переменить обстановку, Чарльз отправлялся на море, потому что был заядлым и весьма умелым моряком.

Поэтому он испытал настоящее отвращение, когда представитель Корпорации космических поселений сообщила, что для выполнения заказанной ему работы Чарльзу придется покинуть Землю.

— Послушайте, — заявил Модайн, — я не имею к космосу никакого отношения. Я занимаюсь тем, что моделирую одежду. Мне ничего не известно про ракеты, ускорение, траектории и тому подобные вещи.

— Зато мы в этом отлично разбираемся. Так что не беспокойтесь, — ответила его собеседница.

Ее звали Найоми Баранова, и у нее была необычная походка — походка человека, который провел в космосе так много времени, что не очень понимает, какой в данный момент является сила тяготения в том месте, где он находится.

Одежда, с раздражением заметил Модайн, служила Барановой лишь для того, чтобы прикрывать наготу — и ни для каких других целей. Видимо, эта женщина прекрасно чувствовала бы себя в какой-нибудь бесформенной брезентовой накидке.

— А зачем мне отправляться на эту станцию? — поинтересовался он.

— Из-за вашей профессии. Мы хотим, чтобы вы для нас кое-что сконструировали.

— Одежду?

— Крылья.

Модайн задумался. Его большой бледный лоб всегда слегка розовел, когда модельер предавался размышлениям, — по крайней мере так ему говорили. На этот раз если он и покраснел, то во многом потому, что Чарльз разозлился.

— А разве здесь я этого сделать не смогу?

Баранова твердо и уверенно покачала головой. У нее были темные, чуть рыжеватые волосы с проблесками седины, и казалось, ее это совершенно не беспокоило.

— Мы хотим, чтобы вы поняли нашу ситуацию, мистер Модайн, — сказала она. — Мы обратились к специалистам компьютерщикам, и они создали для нас самые лучшие крылья, какие только смогли построить — так они говорят. Они приняли в рассмотрение натяжение и качество материалов, их эластичность, общую маневренность и… в общем, самые разные аспекты. Однако ничего не получилось. Мы подумали, что, может быть, несколько оборочек…

— Оборочек, мисс Баранова?

— Ну, что-нибудь в дополнение к техническому совершенству. Нечто, могущее вызвать интерес. Иначе наша космическая станция не выживет. Именно поэтому я и хочу, чтобы вы лично там побывали; вы должны на месте оценить ситуацию. Мы готовы заплатить вам очень большие деньги.

Обещанное солидное вознаграждение и немалый гонорар, который Модайн должен был получить, даже если бы потерпел неудачу, заставили его решиться на космическое путешествие. Нельзя сказать, чтобы он любил деньги больше, чем обычные Люди, но и равнодушным к ним не был, а еще ему нравилось, что его работа высоко ценится.