Новые мученики российские

Молодой принцессе, взволнованной перспективой обязательной перемены религии, искавшей одобрения своей совести, много помог ее собеседник, а затем духовник, просвещеннейший богослов протопресвитер И.Л. Янышев, который, в течение полугода ежедневно занимаясь со своей даровитой и жаждавшей истины ученицей, сумел открыть ей истины православной веры и ее красоту. Уже в 1916 г., вспоминая дни обручения, государыня писала супругу: «Ты видишь, как даже тогда, вера и религия играли такую большую роль в моей жизни. Я не могу просто к этому относиться, — и если я прихожу к уверенности в чем-либо, то уже навсегда… И также любовь ко Христу — она всегда была так близко связана с нашей жизнью в эти 22 года»…

Немка по рождению, англичанка по воспитанно, протестантка по отцовской вере, она всем существом ее натуры сделалась совершенно русской, полюбив Россию горячей любовью, и сделалась действительно православной и по духу, и по мысли, и по самым движениям своего религиозного чувства, поражая изумительным сходством с простыми религиозно настроенными женщинами в земных поклонах, в прикладывании к образам, в манере ставить свечи, во всем…

8 октября 1894 г. принцесса приехала в Россию, а 20 скончался император Александр III. Дни своего личного счастья и первые шаги в стране, где она призвана была стать императрицей, она должна была пережить в скорбное время траура страны, когда умер великий русский царь, а ее жених возлагал на себя, молодого, неопытного, тяжелое бремя монаршего служения. На следующий день после смерти императора, 21 октября, принцесса приняла святое миропомазание и после обедни причастилась Св. Тайнам вместе с женихом, успевши ко дню первого своего причастия вышить воздухи для Св. Даров. Она была наречена Александрой, в честь св. мученицы царицы Александры. 7 ноября похоронили императора, а 14-го состоялось бракосочетание. «Свадьба наша, — вспоминала потом государыня, — была как бы продолжением этих панихид, только что меня одели в белое платье».

В великий день бракосочетания она была бесконечно грустна и бледна. Ее цельная натура глубоко переживала эту сложную гамму ощущений и чувств среди совершенно новой обстановки. «Отныне нет больше разлуки, — записала она в дневнике государя, — наконец мы соединены, скованы для совместной жизни, и когда здешней жизни придет конец, мы встретимся опять на другом свете, чтобы быть вечно вместе».

Государь записал: «Вместе с таким непоправимым горем Господь наградил меня и счастьем, о каком я не мог даже мечтать, — дав мне Аликс». Дальше потекла жизнь, о которой он же пишет: «Каждый день, что приходит, я благословляю Господа и благодарю Его от глубины души за то счастье, каким Он меня наградил! Большего и лучшего благополучия на этой земле человек не вправе желать. Моя любовь и почитание к дорогой Аликс растет постоянно»…

Прошли долгие годы, и вот в марте 1916 г. государыня пишет своему супругу: «Боже мой, сколько мы видели и пережили за эти двадцать один с половиною год нашей брачной жизни… ах, какие были чудные времена, мой голубчик, любовь твоего солнышка всегда растет, становится полнее, богаче и глубже»… «Бог да благословит тебя, мой единственный, мое все… Воистину я сомневаюсь, чтобы существовали счастливые жены, как я, — такая любовь, такое доверие, такая преданность, которую ты показал мне в течение этих долгих годов, знавших счастье и горе… Моя глубочайшая горячая преданная любовь окружает тебя и все мои горячие молитвы; сердцем и душою мы всегда соединены на всю вечность». В дни говенья она писала мужу: «Нежно прошу твоего прощения за всякое слово и дело, которое могло огорчить тебя или причинить боль… Я несу тебя в своей душе и всей моей любовью приношу тебя Богу»…

С первого дня появления детей она отдала им все свое внимание: кормила, ежедневно сама купала, выбирала нянь, неотступно бывала в детской, не доверяя своих малюток никому. Часами она проводила в классной, руководя занятиями своих детей. Бывало, что, держа на руках ребенка, она обсуждала серьезные вопросы своего нового учреждения, или одной рукой качая колыбель, она другой подписывала деловые бумаги. В свободные минуты она вышивала, вязала, раскрашивала, всегда пребывая в работе.

Государыня не приглашала к дочерям гувернанток, так как не желала видеть кого-либо между собой и ними. Не поручала фрейлинам постоянного надзора за детьми.

Она не могла видеть без дела своих дочерей. Великие княжны должны были быть всегда занятыми, всегда находиться в действии. Чудные работы и вышивки выходили из-под их быстрых ручек. Две старшие, взрослые дочери Ольга и Татьяна работали вместе с матерью в своем лазарете во время войны. Здесь они работали как обыкновенные сестры, перевязывая раны солдатам и офицерам.