Новые мученики российские

Опасность как будто миновала. По прошествии некоторого времени члены правительства, в состав которого в то время все еще входили умеренные элементы, отправились в Общину, чтобы извиниться за беспокойство, причиненное этой группой арестантов и заверить великую княгиню о их непричастности к таковым. Она их приняла и справилась о ходе революции.

«Вы хотите слышать от нас правду?» — спросили они.

«Да, я хочу, чтобы вы всегда говорили мне правду».

«Сегодня первый день социальной революции, и у нас нет никаких средств борьбы с надвигающейся на нас волною анархии. Мы пришли просить Ваше Высочество переехать в Кремль, где нам будет легче Вас охранять».

«Я не выехала из Кремля с тем, чтобы вновь быть загнанной туда революционной силой. Если вам трудно охранять меня, прошу вас отказаться от всякой к этому попытки».

Она продолжала жить в Общине, ухаживая за солдатами в своем госпитале, в котором она также бесплатно кормила наибеднейших людей; в общем она не внесла какой бы то ни было перемены в свой образ жизни, кроме как той, что она с еще более одухотворенным пылом приступала к молитве. Живя тихо и спокойно, она безропотно отдала себя всецело воле Божией. В то время как большевизм окончательно разнуздался, в апреле 1918 г. великая княгиня отправила одному старому другу нижеследующие строки:

«Необходимо направить все мысли на чудную нашу страну, чтобы узреть все совершающееся в ней в настоящем свете и иметь возможность сказать: «Да будет Твоя воля», когда наша возлюбленная Россия подвергается полному развалу. Помните, что Святая Православная Русская Церковь, — против которой не устоят и врата ада, — все еще существует и существовать будет: до скончания веков. Те, которые могут в это верить, без сомнения, узрят сокровенный луч, сияющий сквозь мрак в самый разгар бури. Но все же я уверена в том, что карающий Бог — Тот же Любящий. Я часто читаю Библию за последнее время, и если мы верим в Высшую Жертву Бога Отца, пославшего Сына Своего на смерть и воскресение для нашего спасения, то чувствуем мы одновременно и присутствие Святого Духа, осеняющего нам путь, и наша радость будет вечной даже при условии, если наши ограниченные людские сердца и умы пройдут через путь тяжелых испытаний. Подумайте о буре — в ней имеются одухотворяющие также, как и ужасающие элементы; одни боятся от нее укрыться, другие поражаются ею, глаза же некоторых открываются и они видят в ней величие Божие. Не является ли это правдивой картиной нынешнего времени? Мы работаем, молимся, надеемся, и каждый день все более и более чувствуем в себе высшее сострадание.

То, что мы живем, является неизменным чудом, и другие люди начинают понимать то же самое, и они приходят к нам в церковь, чтобы найти покой для своих душ.

Молитесь за нас, дорогая. Всегда Ваш старый и верный друг».

Затем следует «пост скриптум», который читался с глубокой признательностью тем лицом, к которому строки эти были обращены: «Спасибо за дорогое прошлое».

У нее не было и тени озлобления против неистовств возбужденной толпы: «Народ — дитя, он неповинен в происходящем, — кротко говорила она, — он введен в заблуждение врагами России».

Она пишет одному из старых друзей: «Россия и ее чада в данный момент не ведают, что делают, наподобие больного ребенка, которого каждый во много раз ценит в таком состоянии, чем когда он весел и здоров. Каждый стремится облегчить его страдания, помочь ему и научить его терпеливо переносить все невзгоды. Это как раз то, над чем я с каждым днем больше и больше задумываюсь».

Не приводили ее в уныние и великие страдания и унижения, выпавшие на долю столь близкой ей царской семьи. «Это послужит к их нравственному очищению и приблизит их к Богу», — с какою-то просветленною мягкостью заметила она однажды.

В течение последних месяцев 1917 г. и в начале 1918-го советская власть, к общему удивлению, предоставила Марфо-Мариинской обители и ее начальнице полную свободу жить, как они хотели, и даже оказывала им поддержку в смысле обеспечения населения обители продуктами. Тем тяжелее и неожиданнее для последней был удар, постигший ее на Пасхе, когда великая княгиня внезапно была арестована и отправлена в Екатеринбург.

Наступившие страдания могли бы быть избегнуты, если бы она этого пожелала, но великая княгиня пошла на сей путь добровольно. Весною или летом 1917 г. шведский министр приехал в Москву по особому поручению германского императора, чтобы посоветовать великой княгине покинуть Россию, где ужасающие происшествия должны были неминуемо свершиться. Шведский министр, будучи представителем нейтральной державы, был принят великой княгиней, и он настаивал последовать совету германского императора. Она внимательно выслушала его и ответила, что ей тоже казалось, что ужасающие времена не за горами, но что она решила разделить судьбу той страны, которую она считала за свою, и не может оставить на произвол судьбы сестер своей Общины. После этого она встала, и прием был таким образом закончен. Так великая княгиня собственноручно подписала свой смертный приговор.