Новые мученики российские

Через полчаса Вл. Максим и я вышли из нашей роты и направились по указанному «адресу». Дважды у нас спросили патрули пропуска. Мы, врачи, их имели. Но как же другие: Вл. Виктор, Вл. Иларион, Вл. Нектарий и о. Николай… Владыка Виктор служил бухгалтером на канатной фабрике, Вл. Нектарий — рыбачил, остальные — плели сети… Вот и опушка леса. "Вот ящик, длиной сажени 4. Без окон. Дверь едва заметна. Светлые сумерки. Небо в темных тучах. Стучим 3 и потом 2 раза. Открывает о. Николай. Вл. Виктор и Вл. Иларион уже здесь. . Через несколько минут приходить и Вл. Нектарий. Внутренность ящика превратилась в церковь. На полу, на стенах, еловые ветки. Теплятся несколько свечей. Маленькие бумажные иконки. Маленькая, в ладонь величиной, плащаница утопает в зелени веток. Молящихся человек 10. Позднее пришли еще 4–5, из них — два монаха. Началось богослужение. Шёпотом. Казалось, что тел у нас не было, а были одни уши. Ничто не развлекало и не мешало молиться. Я не помню — как мы шли «домой», т. е. в свои роты. Господь покрыл.

Светлая заутреня была назначена в нашей камере врачей. К 12 часам ночи, под разными срочными предлогами по медицинской части, без всяких письменных разрешений, собрались все, кто собирался прийти, человек около 15. После заутрени и обедни — сели разговляться. На столе были куличи, пасха, крашеные яйца, закуски, вино (жидкие дрожжи с клюквенным экстрактом и сахаром. Около 3-х часов разошлись. Контрольные обходы нашей роты комендантом лагеря были до и после богослужения, в 11 час. вечера и в 4 часа утра… Застав нас, 4-х врачей, во главе с Владыкой Максимом, при последнем обходе, не спящими, комендант сказал: «что, врачи, не спите?» и тотчас добавил: «ночь то какая… и спать не хочется». И ушел. —

«Господи Иисусе Христе, благодарим Тебя за чудо Твоей милости и силы», — проникновенно произнес Владыка Максим, выражая наши общие чувства.

Белая соловецкая ночь была на исходе. Нежное розовое соловецкое пасхальное утро играющим от радости солнцем встречало монастырь-концлагерь, превращая его в невидимый град Китеж и наполняя наши свободные души тихой нездешней радостью. Много лет прошло с тех пор, а благоухание об этом нежном пасхальном утре незабываемо живо, словно это было только вчера. И сердце верит, что между нами тогда был святой…

Владыка Максим был особенно дружен с Владыкою Виктором, который представлял собою полную противоположность епископу-врачу. Вл. Виктор был небольшого роста, полный, жизнерадостный, открытый, доступный, ко всем приветливый, разговорчивый. «Каждого человека надо чем-нибудь утешить» — говорил он и каждого встречного умел «утешить», порадовать, вызвать улыбку. Приходил он часто и подолгу беседовал с Вл. Максимом о судьбах Русской Православной Церкви. Будучи оптимистом, он постоянно старался «заразить» своей верой в светлое будущее России Вл. Максима, но тот оставался пессимистом, или, как он сам себя определял словами К. Леонтьева, «оптимистическим пессимистом». Приближается трагический конец мировой истории, а потому, по слову Господню, надо «восклонить головы» в ожидании непременного торжества Христовой правды…

21 января/3 февраля 1930 г., в день преп. Максима Исповедника (день Ангела Вл. Максима), мы, врачи, вскладчину купили в нашей лагерной лавке огромную «архиерейскую» фарфоровую чайную чашку, чрезвычайно изящной работы и торжественно преподнесли ее в подарок дорогому Владыке. Ел Владыка мало, а чай пить любил. Подарок имел большой успех. Весь этот день мы снова провели, как и на Пасху, вместе, в нашей камере и Вл. Виктор много рассказывал нам об интересных подробностях суда над преп. Максимом Исповедником. «Счастливы Вы, Владыко, что носите имя такого великого небесного покровителя исповедника в настоящее время» — проникновенно-радостно закончил свои рассказы Вл. Виктор.

5/18 июля 1930 г., в день преп. Сергия Радонежского, наши друзья из канцелярии Санитарной части сообщили мне, что я буду ночью арестован и отправлен со «специальным конвоем» в Ленинград, «по новому делу». Предупрежденный, я собрался, попрощался с друзьями и не ложась спать стал ожидать ареста. Заслышав в 2 часа ночи шум и шаги внизу (наша камера находилась во втором этаже), я поклонился до земли Владыке Максиму (который тоже не спал и попросил благословить меня и помолиться о том, чтобы Господь послал мне силы для перенесения грядущих скорбей, страданий, а может быть — пыток и смерти. Владыка встал с постели, вытянулся во весь свой богатырский рост (мне показалось, что он вырос и стал огромным, медленно благословил меня, трижды облобызал, и проникновенно сказал: «Много будет у Вас скорбей и тяжких испытаний, но жизнь Ваша сохранится и в конце концов Вы выйдете на свободу. А вот меня, через несколько месяцев, тоже арестуют и… расстреляют. Молитесь и Вы за меня, и за живого и, особенно, после смерти…»