Новые пирамиды Земли

Еще больше внимания приковывал коротышка, почти карлик, с уродливым лицом и грубыми, вызывающими манерами. Коротышка был известен в артистических кругах как некогда довольно успешный продюсер Андрон Минх, прозванный за настырность и цепкость Пиявком. Этот тип непрерывно курил сигары, потягивал пиво из никогда не иссякающей кружки, и нагло требовал от всех денег. И удивительное дело, деньги ему почему-то давали. Впрочем, Андрон не брезговал и кредитными карточками, хотя явно предпочитал наличные. В отличие от простака, коротышка буквально всем совал свои визитки, невероятно красивые, переливающиеся всеми цветами радуги, с витиеватыми, трудночитаемыми надписями. Однако через некоторое время эти визитки имели обыкновение превращаться в белые картонные прямоугольники, на которых синими чернилами были жирно выведены похабные слова.

Человек, похожий на Христа (некоторые церковники поспешили обозвать его лже-Христом) всегда появлялся в сопровождении женщин (всегда разных) потрясающей красоты. Их неизменно возглавляла сексапильная негритянка по имени Диана, некогда работавшая где-то в Египте, кажется, главным археологом комплекса древних усыпальниц фараонов в Долине Царей. Другие женщины были русскими, полячками, итальянсками и т. д. Все они являлись участницами многочисленных мировых конкурсов красоты. Их роскошные наряды редко контрастировали с серым вязаным свитером и потертыми джинсами их спутника, но почему-то красавицы никогда не только не затмевали его, но даже и не могли перетянуть на себя казалось бы вполне естественную долю мужского внимания. Им не помогали ни обнаженные роскошные плечи, ни глубокие декольте, ни блеск драгоценностей. Любая женщина, оказавшись в подобной ситуации, должна была бы почувствовать себя немного оскорбленной, но спутницы Вольги явно пребывали в какой-то эйфории и с обожанием глядели на своего спутника, ловя каждый его взгляд, реагируя на каждое слово и каждый жест. Понятно, что эти женщины сразу же становились предметом вожделения стареющих развратников, профессиональных альфонсов и пресыщенных хлыщей из московской золотой молодежи. Увы, все их усилия пропадали втуне, что еще больше усиливало и без того огромный интерес к Вольге.

А вот речи новоявленного пророка вызывали недоумение. Он почти ничего не говорил о своих замыслах и проектах, а вместо этого занимался мрачными предсказаниями.

Это звучало по меньшей мере нетактично, поскольку царь-президент России Иванов-Иванов (он слыл большим либералом, и потому настаивал, чтобы его двойной титул писали без больших букв) накануне своего неизбежного переизбрания на второй срок, в это же самое время изо всех СМИ источал сияющий оптимизм. Всем и повсюду, от Москвы до самых до окраин, усиленно втолковывалось, что экономика набирает ход, социальная напряженность ослабевает, профицит бюджета растет, а неконструктивная левая оппозиция потеряла былую опору среди пожилых совков (ныне почти вымерших), и крайне растеряна. Называлось и немало других достижений: окончание полной приватизации бывшей госсобственности, в том числе земли, лесов, рек и морей, а также музеев, театров, библиотек и других малоприбыльных культурных объектов, камнем висящих на шее государства. Не без труда произошла давно ожидаемая всей прогрессивной общественностью легализация проституции и легких видов наркотиков (разумеется, под строгим надзором полиции нравов). В Госдуме приняты в третьем чтении законы об обязательном начальном образовании, о повсеместном открытии бесплатных пунктов стерилизации женщин и мужчин, о разрешении любых видов эвтаназии, клонирования и так далее. Готовились и многие другие полезные законы: о запрете всех левых партий (давно пора!), о свободной продаже огнестрельного оружия (оно уже и так повсеместно продавалось), о реформе Уголовного Кодекса, в котором обвиненному судом гражданину предоставлялась возможность избежать наказания за любое преступление (разумеется, кроме злонамеренного убийства) за разумную цену в у.е. по соответствующему гибкому тарифу; об освобождении от обязательной службы в армии за те же у.е., и так далее, и тому подобное.

Вольга не отрицал всех этих несомненных достижений новой России, которая при Иванове-Иванове уверенно вошла в сообщество развитых цивилизованных стран. Более того, в отличие от совковых отморозков, которые кое-где еще поднимали свои поседевшие головы, Вольга против перемен и не протестовал. Но зато он как-то все странно выворачивал, словно бы наизнанку, и это производило на слушателей шокирующее впечатление.

Разумеется, до большинства москвичей дошли лишь осколки из различных высказываний Вольги, и сложить их в единое целое не представлялось никакой возможности. Люди уяснили только одно: в их городе появился пророк, который предрекал скорый приход Нового Варварства.