Новые пирамиды Земли

– … что-то не видно мэра. Да никого из VIP – персон тоже нет. Наверное, все шишки выжидают, чем обернется дело. А вдруг там, наверху, Вольгу уже взяли на прицел? Нюх у этих VIP-поганок звериный! Зато деньгами здесь пахнет, причем большими. Говорят, после пресс-конференции пройдет концерт звезд эстрады. Андрон постарался от души, а он меньше чем за десять тысяч баксов даже пальцем не пошевелит. Может, и нам, грешным писакам, перепадет на бедность от богатенького Вольги?

– … заметь, сколько здесь иностранцев. Так просто они сюда не пришли бы. Их бесплатной жратвой и выпивкой не заманишь, не то, что нашего брата. Значит, там, за бугром, уже что-то разузнали про этого типа с бородой. Кстати, я до сих пор его ни разу не видел. А ты? Ну ладно, сейчас мы его снимем, голубчика, сразу тремя камерами, никуда он от нас не денется… Ну наконец-то началось!

Слева от стола президиума в стене открылась дверь, и в зал под приветственный шум вошел красивый немолодой человек, чем-то похожий на Мефистофеля. В руках он держал солидную кожаную папку. Это был Владимир Станевич, известный в журналистких кругах пресс-секретарь Манежа. За ним следовала потрясающей красоты негритянка в строгом беловом костюме, впрочем, не скрывающем ее пышные, соблазнительные формы. Третьим шел коренастый человек с невыразительной внешностью и простодушным улыбающимся лицом. А вслед за ним… за ним никто не было! Собравшиеся в зале журналисты недоуменно переглянулись и негодующе зашумели. Их интересовала не столько выставка, сколько загадочный Вольга, от которого за версту пахло сенсациями – но где же он?

– Я здесь, – вдруг послышался откуда-то сзади хор из нескольких десятков мужских и женских голосов.

Все обернулись и увидели, что по проходу между рядов торопливо шагает высокий человек в светлом одеянии, похожем на тогу. На груди висела цепь с большим округлым медальоном, на котором были изображены три красных пятна (кое-кто из журналистов сразу же узнал рериховское Знамя Мира). Впрочем, это мало кто поначалу заметил, поскольку взгляды двух сотен людей, а также множества телекамер были нацелены на лицо незнакомца.

В зале повисла напряженная тишина. Внезапно ее расколол истеричный женский голос:

– Как похож, Господи…

Вольга поморщился. Заняв свое место за столом, он несколько мгновений обводил переполненный зал изучающим взглядом. И всем журналистам, и русским и иностранцам одновременно послышалось, будто кто-то поздоровался с ними по имени.

Господин Станевич включил микрофон и с профессиональной улыбкой сообщил:

– Господа, мы рады увидеть вас в конференц-зале Манежа. Сегодня темой нашей очередной встречи стала необычная выставка, которую каждый из вас имел возможность только что осмотреть. Наверное, и даже наверняка, у вас накопилось множество вопросов к устроителям этой выставки. Вам предоставляется шанс встретиться с человеком, о котором вот уже больше двух месяцев говорит вся Москва, но которого мало кому удалось увидеть. Я сам, кстати, увидел его впервые только час назад… Но сначала представлю других наших гостей. Итак, Виктор Галямин, генеральный директор проекта «Цитадель»!

Простец поднялся из-за стола и, добродушно улыбнувшись, поклонился. Раздались жидкие хлопки.

– А эта очаровательная дама – Диана Россери, секретарь господина Строгова!

Негритянка ослепительно улыбнулась и, не вставая, помахала рукой. Мужчины журналисты ответили бурными аплодисментами. Когда они стихли, откуда-то из угла зала отчетливо донеслось: «А у этого пророка губа не дура…»

Станевич привычно сделал вид, что ничего не услышал. А негритянка тотчас наклонилась к озадаченному Виктору и что-то зашептала ему на ухо. По-видимому, она хотела услышать разъяснение этой непонятной русской идиомы. Виктор тоскливо закатил очи горе, и попытался объяснить обидчивой Диане, что ее полные губы здесь совершенно ни при чем, и дурой здесь ее никто не считает, а как раз наоборот.

Станевич ухмыльнулся и продолжил:

– А теперь слово предоставляется господину Вольге Строгову, президенту ноосферного фонда «Цитадель»!

Почему-то все, даже операторы, бешено зааплодировали. Виктор повернулся к Вольге и что-то горячо стал ему втолковывать. Тот задумался, а затем покачал головой, словно отказываясь от какого-то предложения.

Станевич протянул ему микрофон, но Вольга жестом остановил его. Встав со стула, он открыл рот, и зал снова наполнил хор из множества прекрасных, гармонично соединенных мужских и женских голосов:

– Уважаемые господа журналисты! Должен признаться, что мне было бы проще вести разговор обычном для меня полифоническом голосом. Но я понимаю, что в данной аудитории это было бы несколько неудобно… Поэтому я перехожу на моноголос. Прошу прощения, если кому-то он придется не по вкусу.

Вольга прикрыл рот ладонью, несколько раз кашлянул, а затем набрал в рот побольше воздуха и вновь заговорил. На сей раз все услышали приятный густой баритон.