Новые праздники

Ты знаешь, Имярек, возможно, я погорячился. Возможно ты девочка-аскет, но я в это не верю. Так не бывает. Я знаю все. Знаешь, если бы не то-то и то-то, я бы, конечно, так не относился к этому. Ну ебешься ты там себе и ебись на здоровье. Твое дело. Но мы чудовищно неравны. Вопиюще. Я не могу так. У меня хуй встает лишь на тех барышень, которые с самого начала испытывают ко мне аналогичные чувства. Я не могу ни с кем ебаться, пока точно не пойму, что ты не нужна мне на хуй. А то я же знаю, как будет. Я полюблю девочку, буду с ней взаимно счастлив – тут приедешь ты и все сломаешь. Сломаешь, сломаешь, можешь не сомневаться. Что ты, себя не знаешь? И вот, стало быть, сломаешь ты все, как нельзя основательней, опустишь меня до того эмоционального уровня, когда мне в моменты сладостной ебли с тобой тоже будет о чем вспоминать и чем казниться, уравняешь нас таким образом, а потом опять уебешь в свой Дойчланд. Меня это заебало. Я не могу так и не хочу. Но с другой стороны, я этого хочу. Но с третьей, которая одновременно и первая, я хочу не тебя, а С, но тебя я тоже хочу, но С хочу по другому. О, блядь, по другому! Вот корень всех зол. Я ненавижу другое. Я хочу доброе и хорошее. Иначе я не хочу. Я Любовь люблю. А Любовь – это МОНОГАМИЯ. Я ненавижу тебя за то, что ты трепешь мне нервы, а спишь не со мной. Это жлобство. Это жлобство. Так не поступают с людьми, кем бы они ни были. Никто не смеет так ни с кем обходиться. Это говно все и «Альтернатива». А добро – это всегда попс. Это, блядь, изощренному сверхинтеллекту, видите ли, блядь, скучно. Да еб вашу мать!!! Как же я вас всех ненавижу, нормальных мужчин и женщин! Да чтоб у вас пизда заросла и хуй отсох! Вы охуели, блядь, ебаться! Я ненавижу вас!!!

Ебать меня во всю мою тысячу жоп! Я, блядь, Аргус тысячежопый! У меня компьютер даже покраснел от вбиваемого в него текста, и стал выебываться на меня доступными ему средствами. Да, блядь, только я ему Хозяин, а не он мне, блядь! Я переждал, дал ему, слабонервному, отдохнуть. Перекурил. Приостановил на пять минут метатекст.

Я курил и молил об одном: господи, только бы С не дала мне. Только бы моя девочка нашла в себе силы мне отказать. Только бы она не раздвинула предо мной ноги, ибо я сделаю все возможное, чтобы взять ее. Но, господи, наставь ее на путь истиный, объясни ей, что мне не надо давать, как бы я ни просил. Это гибель для нас обоих, ибо если она мне даст, то мы оба будем слишком счастливы. Господи, вразуми девочку С. Не дай ей мне дать, ибо я слишком люблю ее, чтобы стать для нее тем же, кем для меня является Имярек. Ведь я же знаю, как это пожизненно больно. Я не хочу, чтобы она испытала ту боль, которую никогда уже не перестану испытывать я. Господи, только бы она не дала мне, ибо я сделаю все, чтобы ее получить.

Проклятая сука, Мир! Я тебя ненавижу! Ты, мир, мне слишком много должен, чтоб позволять себе так со мной вести. Ты, блядь, будешь передо мной на коленях стоять, кровавыми слезами плакать и хуй у меня сосать! Ты, блядь, во всём , как милый, раскаешься, сука ёбаная! Не бывать тому, чтоб слуги на господах верхом ездили!..

Папа, пожалуйста, забери меня отсюда! Умоляю тебя, забери меня отсюда, пока не случилось беды! Умоляю тебя, Папа! Пожалуйста, забери меня отсюда, пока не поздно! Забери, забери же меня к себе на небо! Увези меня отсюда! Забери на небо! Забери на небо меня! Забери к себе, ну что тебе стоит?..

Ну, пожалуйста...

LXXXII

В июле С и я стали репетировать мои песни. До добра это не довело. Никакого секса между нами не было. Не было, по-моему и намеков. Хуй знает. Вроде бы не было. Кроме, разве, того, что я позволил себе в одну из наших с ней встреч сказать что-то такое о том, что она, мол, замечательный человек, вследствие чего при всем желании не сможет спеть мои песни плохо. Услыхав такой текст, она тут же спросила меня, глядя прямо в глаза: «Так тебе певица нужна или замечательный человек?» Ну хули, в глаза, блядь, я надрочился смотреть оченно хорошо и говорить при этом все, что мне вздумается (работа такая. Поэту-песеннику без такой хуйни невозможно), поэтому так же глядя в глаза С, я сказал ей, что одно другому не мешает. Таким же тоном я мог сказать: «Я хочу тебя!»

Короче говоря, вроде бы и ничего ещё не было, но многострадальная крыша свернулась в один момент. И началась самая хуйня, каковую я так ненавижу, но на которую, видимо, осознанно напоролся. Иначе, на хуй бы мне было так упорствовать с записью своих девичьих песен. Ведь, блядь, совпадение ли это, что единственную подходящую мне вокалистку (прежде всего с профессиональной точки зрения) я сразу же захотел как женщину. Что, блядь, делается на свете? Как только Отец допускает, охуевшая морда!