Новые приключения Грязнули Фреда

Мистер Тео был сражен этим предательским ударом в спину. Сигара, небрежно зажатая у него в зубах, чуть не выпала изо рта. «Господи! Ты свидетель всех издевательств, что я терплю от этой бестии! Да по сравнению с ней все ведьмы, изготовительницы приворотного зелья, которых в Средневековье сжигали на площадях, – безвинные страдалицы!..»

Джимми От-Уха-До-Уха вынужден был сделать несколько глубоких вдохов, чтобы предотвратить приступ дурноты. Побледневший Вильсон стоял молча, среди матросов слышался ропот, а дамочка допытывалась у безмолвного океана, зачем Густав так поступил с ней. Вопрос, зачем она так поступает с ними, прозвучал бы в данный момент куда более уместно, однако сию эгоистичную особу это ничуть не волновало.

– Вы уверены, мадам?

– Чтобы я да не узнала почерк моего мужа? За кого вы меня принимаете?

Нет, выносить подобное невмоготу! Выволочь из гардероба злосчастного муженька, швырнуть к ее ногам, а потом ее саму швырнуть за борт. А дальше будь что будет, хоть электрический стул!..

Вот какие мысли одолевали мистера Тео, пока он стоял в бездействии, а пепел с потухшей сигары сыпался на лацкан пиджака. Не исключено, что подобные искушения одолевают и змею, извивающуюся в танце перед заклинателем.

И тут вдруг забрезжила спасительная надежда. Как знать, может, еще не все потеряно? На палубе появился Зевс-громовержец в отставке, повелитель молний Закона, краса и гордость экспедиции, Сократ Швахта, или просто Крат… Вид у него – залюбуешься: коричневый фланелевый костюм, клетчатое кепи, в углу рта короткая трубка – ни дать ни взять виртуоз-сыщик из нашумевшего фильма.

– Пардон, пардон, – повторяет ангел-избавитель в облачении английского сыщика. – Не хочу вмешиваться в интимные дела членов экспедиции, поскольку спорт не моя стихия, а молодежь пусть сама в своих чувствах разбирается. Но из медицинской литературы известно, что женщины в тревожном, истерическом состоянии, под воздействием сбоя в деятельности желез внутренней секреции, становятся жертвами своих заветных желаний и принимают собственные болезненные предположения (или, по выражению Пастера, maxima fantaz-magoria) за действительность. Позвольте мне, изучившему почерк Густава Барра по многочисленным факсимильным воспроизведениям, – в моем домашнем собрании хранится немало его писем, – высказать свое беспристрастное суждение.

Глаза мистера Тео блеснули.

– Что за ерунда! – возмутилась дама. – Почерк мужа я ни с каким другим не спутаю.

– Извините! – вмешался мистер Тео. – В таких вопросах решать должен эксперт.

Эксперт по электрическим стульям взял в руки записку, долго изучал ее, затем кивнул:

– Никаких сомнений нет, это почерк Густава Барра.

Сократ Швахта неспешно прошествовал к поручням, поднес к глазам свою подзорную трубу и предался любимому занятию – обозрению окрестностей. За все время путешествия мистера Тео не охватывала столь сильная ярость, как на сей раз. А Джимми От-Уха-До-Уха, испепеляя взглядом разряженного в пух и прах палача, тешил душу сладострастной мечтой. Ему виделось, как на закате дня он стоит у поручней, приговаривая «любит, не любит», неторопливо отрывает по кусочку от исполнителя приговоров и скармливает кишащим в воде акулам.

Мистер Тео спустился к себе в каюту.

– А ну, выходите!

Барр хотел было вылезть из шкафа, но застрял, так как за ворот одежды сзади зацепилась вешалка.

– Сдерните ее!

– С большим удовольствием я бы вздернул. Но не вешалку, а вас!

– Зачем же возиться самому? Надо было прихватить с собой палача!

– Не беспокойтесь, это я предусмотрел заранее. Наша экспедиция снаряжена всем необходимым. Однако что вы скажете по поводу публичного, к тому же громогласного заявления вашей благоверной: «Густав, Густав, зачем ты так со мной поступил?!»

– Господи! А как я с ней поступил? – всполошился Густав Барр. – Ведь вы сами знаете, что я торговал пылесосами в Сан-Франциско.

– Дернула же меня нелегкая связаться с вами! Ваша супружница утверждает, будто бы во все путешествия вы брали с собой и свой диплом!

– Это утверждение перевернуто с ног на голову и призрачно, как фата моргана в пустыне.

– Мираж по крайней мере может быть унесен смерчем!

– Бывали случаи, когда смерчем уносило и живого человека, – с долей оптимизма произнес ученый, и видно было, что эта мысль его занимает.

Раздался стук в дверь, и Густав Барр поспешно юркнул в шкаф. Вошел Джимми. На нем лица не было.

– У нас большая беда! Команда требует немедленно поворачивать обратно. Они не обязаны служить под началом сумасшедшего. Это они про вас так…

– Что-о?!

Оказывается, произошло следующее.

Неожиданно заявился слесарь Боргес, а с ним Офелия Пепита.

– Господа, – обратился к присутствующим водопроводчик, – я должен сообщить вам неприятную весть. Наш любимый господин, мистер Тео, повредился умом, что, впрочем, при его образе жизни нетрудно было предвидеть. Мы прогуливались с госпожой артисткой и, проходя мимо каюты мистера Тео, слышали, как он разговаривает сам с собой. Надо пойти к нему и связать его.

– Чушь собачья! – возмущенно вскричал Джимми От-Уха-До-Уха.