Новые приключения Шерлока Холмса

— Такая гипотеза объясняет первые факты, попавшие нам в руки. Но как насчет болезни? Мистер Эдгар дал ответ и на это. У него есть явные доказательства того, что бронзовый ларец ночью кто-то открывал. А мутные снимки Эдгара доказывают, что в кургане действительно имелось нечто, испортившее пластинки. А потом этот загадочный предмет из кургана извлекли, и снимки стали получаться. Только Эдгар допустил прискорбную ошибку, обвинив в воровстве сэра Эндрю. Конечно же виноват Льюис-младший. Эдгар описал нам поведение этого молодого человека, и мы можем заключить, что юноша поджидал в гостинице возвращения отца, а сэр Эндрю, только что сделавший необыкновенную находку, не удержался и упомянул о ней в разговоре с сыном. В ту же ночь Энтони Льюис ограбил Черный курган, чтобы отомстить отцу, не желавшему платить по его долгам, и тем самым навлек на себя смерть.

— Господи помилуй! — вскричал я. — Да, теперь я начинаю понимать. На всех, кто приближался к этой штуке, она оказала какое-то воздействие, но у него-то она просто лежала под кроватью, на которой он спал.

Я содрогнулся, представив себе, как бедняга храпит, а в это время зловредные частицы, о которых рассказал Холмс, час за часом незаметно проникают в его тело.

— Совершенно верно, Ватсон. Я говорил, что в ходе нашего расследования мы столкнулись с преступлением, но оно заключало в себе и ужасную кару. Увы, присутствие вредоносного вещества в «Козле и сапогах» повинно во многих смертях и других печальных событиях, хотя нужно отметить, что оно сослужило добрую службу миссис Хенти и юной Мэри. Очевидно, влияние этого излучения не всегда отрицательно, и, если мои друзья на континенте научатся им управлять, это может принести много пользы.

— Если оно способно разрушить злокачественную опухоль, то польза будет неоценима, — признал я. — Но почему сэр Эндрю умер от его воздействия и почему снег по-прежнему не лежит на Черном кургане? Там еще что-то осталось?

Холмс покачал головой.

— Видимо, сэр Эндрю узнал о преступлении сына, когда заглянул в сундучок покойного. Чтобы избавить умершего сына от нового позора, он спрятал роковой сосуд — вероятно, в очень надежном месте, ибо его содержимое начало действовать на ученого лишь через десять лет. Вероятно, тогда-то он и понял смысл покрывавших ларец рисунков. Они заключали в себе предостережение, которому никто не внял. Сэр Эндрю не мог допустить, чтобы смертоносный сосуд погубил и других. Его заметки доказывают: в конце концов он понял причину гибели сына. Кроме того, благодаря его записям я догадался, как он придумал обезопасить вещество. Подтверждением стала оправка.

— Оправка? — переспросил я. — Какая еще оправка?

— То деревянное приспособление, Ватсон, которое мы видели у него в мастерской. Жестянщики используют этот инструмент для придания листовому свинцу нужной формы, а кротовым мехом, пропитанным салом, они протирают сочленения и швы свинцовых труб и емкостей. Скорее всего, сэр Эндрю вспомнил, что бронзовый ларец изнутри устлан свинцом. По-видимому, он заключил, что этот металл в какой-то степени задерживает лучи, испускаемые урановой смолкой. Наш утренний визит на курган, а также фотографии, сделанные мистером Свейном, лишь подтвердили мои умозаключения. Возможно, в последний раз сэр Эндрю посетил Эддлтон не только для того, чтобы навестить могилу сына, но еще и с целью вернуть похищенный сосуд в Черный курган. И он, пожалуй, поступил правильно. Больше никто не станет разрывать этот холм, местные жители стараются держаться от него подальше, по Эддлтонской пустоши никогда не проложат ни большой тракт, ни железную дорогу, там никогда не будут строить дома. Покоясь там, сосуд не принесет вреда — как если бы он лежал на дне океана.

— Согласен, это очень логично, — признал я. — Но для меня все равно несколько умозрительно.

— Умозрительно! — фыркнул мой друг. — Я сложил картину из слов свидетелей, у которых нет причин лгать, добавив к ним лишь недоказанную, но совершенно правдоподобную теорию, выдвинутую рядом выдающихся ученых. При нехватке фактов, Ватсон, разрешается строить гипотезы, если только они не противоречат существующим фактам. Похоже, мое применение их теории обеспечит Кюри и его коллег новыми данными. Кстати, Ватсон, я вынужден просить вас не публиковать рассказ об этом случае — хотя бы потому, что публикация может преждевременно разгласить идеи моих французских друзей и лишить их заслуженного триумфа. Впрочем, я сам должен написать Кюри об этой необычайной истории.

Признаюсь, что я и не собирался обнародовать рассказ об «эддлтонском деле». Нет, я не подвергал сомнению рассуждения Холмса, но не мог избавиться от подозрения, что они слишком уж отвлеченны и бездоказательны.