Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

– Почему же вы, ваше превосходительство, полагаете, что я считаю эти выводы неверными?

– Потому, что вы только что сказали мне, что катастрофу можно будет предотвратить. Вы не сказали бы так, если бы были убеждены в виновности полковника Юсуфоглу.

На губах Холмса появилась едва заметная улыбка.

– Сначала надо понять, что мы подразумеваем под виновностью. Не стоит забывать, что в случае с любым убийством для выяснения личности убийцы огромное значение имеет его мотив.

Паша сдвинул брови:

– Боюсь, мистер Холмс, что, каков бы ни был мотив убийцы, его выяснение мало что изменит, если этим убийцей был Юсуфоглу. Желаете ли вы поговорить с ним сейчас?

Холмс кивнул, и паша позвонил в колокольчик. Вошел уже знакомый нам мрачный парень; паша что-то быстро сказал ему по-турецки, он ушел и через несколько минут вернулся в сопровождении высокого широкоплечего человека – полковника Юсуфоглу. Это был настоящий великан со смуглым лицом, густыми черными усами и пронзительным взором. Должен признаться, что мне он показался опасным типом, вполне способным при необходимости убить человека. Паша представил нас друг другу, и мы с Холмсом обменялись с полковником рукопожатиями, после чего он сел на стул, устремив на нас подозрительный взгляд.

– Полковник, – начал Холмс, – надеюсь, вы извините меня, если я буду говорить открыто и напрямик, поскольку на кону сейчас стоит слишком многое. Вам, без сомнения, известно, что вы – главный подозреваемый в убийстве Антона Симеонова. Что вы можете сказать в свою защиту?

– Я не убивал болгарина, – бесстрастно ответил полковник.

– Кто же в таком случае его убил?

– Насколько я понимаю, это ваша задача – найти ответ на этот вопрос.

– Тем не менее мне было бы интересно узнать ваше мнение.

– Я не был свидетелем выстрела, так откуда же мне знать, кто его совершил?

– Что вы имели в виду, когда сказали графу Балинскому, что он знает правду?

– Я хотел сказать, что ему должно быть известно, что у меня не было никаких причин совершать убийство. Даже он должен понимать, что это вызвало бы те самые последствия, которые все мы желали предотвратить.

– Что означали ваши слова “Спросите сами себя, кто убийца”?

Военный атташе беспокойно поерзал на стуле.

– Я предлагал ему подумать получше.

Я заметил, что Орман-паша смотрит на полковника с беспокойным выражением на лице, словно находит его ответы на вопросы Холмса слабыми и неубедительными.

Холмс вскочил со стула:

– Благодарю вас, полковник! Вы рассказали все, что мне нужно было узнать.

Полковник поднялся на ноги, глядя на Холмса со смешанным выражением злости и страха, потом повернулся к Орман-паше и сказал ему что-то по-турецки. Паша кивнул. Полковник еще раз сверкнул глазами на Холмса и быстро вышел из кабинета.

– Орман-паша, – сказал Холмс, когда за полковником закрылась дверь, – есть ли среди служащих посольства кто-нибудь, кто знает болгарский язык?

– Я сам говорю по-болгарски, мистер Холмс, – с некоторым удивлением ответил паша.

– Замечательно. В таком случае, может быть, вы сможете сказать мне, верен ли мой перевод вот этой болгарской фразы? – И он протянул паше небольшой листок бумаги.

Паша взглянул на листок, и меня поразило, как явственно он вздрогнул.

– Что это значит, мистер Холмс? – воскликнул он. – Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что это дело еще сложнее, чем нам казалось поначалу. Верен ли перевод?

– Верен, мистер Холмс, – ответил паша, удивленно и недоверчиво качая головой.

На обратном пути Холмс остановился у почтового отделения, чтобы отправить телеграмму. Затем он отправился в клуб “Диоген” навестить Майкрофта, а я продолжил путь на Бейкер-стрит в одиночестве. Когда Холмс наконец вернулся домой, он прошел прямиком к каминной полке, и, к моему ужасу, в руках у него появился шприц, при помощи которого он потакал своей единственной слабости.

– Дорогой Холмс, – воскликнул я, – расследование закончено?

– Да, Ватсон, я пришел к окончательному выводу по этому делу.

Мы поужинали в тишине и спокойствии. Встав из-за стола, Холмс сказал:

– Завтра утром мы отправимся в Сток-Морден спасать мир. Советую лечь спать пораньше, Ватсон.

И он удалился в свою спальню, а я пошел в свою в невеселом расположении духа.

На следующее утро к Холмсу вернулось бодрое настроение. Сразу после завтрака мы отправились на вокзал Виктории. Когда мы прибыли в Ройстон-мэнор, я заметил череду запряженных великолепными лошадьми богатых карет, которые двигались по широкой гравиевой дороге, ведущей к особняку. Старый дворецкий провел нас в гостиную, где, к моему изумлению, уже собрались все действующие лица недавней трагедии. Лорд Эверсден сидел в своем кресле, Орман-паша – на диване рядом с ним. На том же диване расположился барон Нопчка, а господин Леонтиклес и полковник Юсуфоглу заняли кресла напротив. Граф Балинский, словно считая ниже своего достоинства разделять такую компанию, сидел немного в стороне, у окна. Майкрофт Холмс занял стул с прямой спинкой, стоящий у столика за диваном.

Когда мы вошли, лорд Эверсден встал и подошел поприветствовать нас.