Вечер был такой прекрасный, какие бывают, наверное, только весной в Смоланде. Вся черёмуха в Катхульте стояла в цвету, пели дрозды, жужжала мошкара, и бойко клевали окуни. Эмиль с Альфредом сидели, глядя, как на зеркальной водной глади покачиваются поплавки. Говорили они мало, но им было хорошо. Так до самого захода солнца просидели они на берегу, а потом отправились домой. Альфред нёс на рогульке окуней, а Эмиль дул в дудку, которую Альфред вырезал ему из вербы. Они шли извилистой дорожкой по пастбищу, и над их головами шумели по-весеннему нежно-зелёные берёзовые листочки.
Эмиль так здорово дудел, что даже дрозды притихли от удивления. Внезапно Эмиль смолк, вынул дудку изо рта и спросил:
– Знаешь, что я сделаю завтра?
– Не-а, – ответил Альфред. – Небось опять напроказничаешь?
Эмиль снова сунул дудку в рот и стал наигрывать. Он шёл, дудел и думал.
– Сам пока не знаю, – под конец сказал он. – Я никогда не знаю наперёд, что ещё натворю.