Новые райские кущи

Ну не объяснять же Софье, что начальство, весьма серьезно опекавшее своего ценного работника, заботясь о его безопасности и здоровье, не просто настояло, а потребовало, чтобы Ярослав не садился самостоятельно за руль? И предоставило возить его профессионалу высокого уровня на служебной машине. Мало того, это самое начальство внесло данный пункт в его рабочий контракт.

Про этот тонкий момент Ладников умолчал, но и не соврал, потому как и на самом деле водить машину не любил, чувствуя, что это сильно ограничивает его свободу передвижения и возможность в любой момент погрузиться в решение задач и анализ данных.

Ладно, отвлекся. Он вообще-то сейчас не о себе, а о Софье.

Так вот, на предложение Ярослава подвезти, подкрепленное вполне весомым аргументом, что им с ней практически по пути (ну, по крайней мере, в одну сторону, а не в разные концы Москвы), Софья ответила отказом, а когда он предложил подкинуть ее хоть бы до метро, Сонечка объяснила:

— Я люблю ходить пешком. Наверное, потому что приходится очень много сидеть. Стараюсь при любой возможности пройтись. От дома до метро — обязательно. И порой специально выхожу не на той станции, а за одну остановку до нее, чтобы пройти пешком. Ну и назад так же, — призналась Соня Ярославу, отчего-то немного смущаясь. Видимо, потому, что откровенно поделилась, рассказав о неких своих особенностях, что было для нее весьма непривычно и ново.

Ну и кто бы сомневался, что в ближайшие же выходные они гуляли по парку, расположенному недалеко от дома Сони. Причем гуляли — это не в том смысле, что задумчиво бродили по аллеям медленным прогулочным шагом, взявшись за руки и беседуя о высоком, старательно вдыхая при этом свежий воздух. Да сейчас, как же!

Ранним субботним утром, ровно через неделю, как он проснулся в ее постели в первый раз, Софья Пална (с неким даже намеком на торжественность) преподнесла Ярославу Олеговичу в подарок палки для скандинавской ходьбы. И, несмотря на его нытье и отнекивания, уже через сорок минут они энергичной походкой вышагивали вдвоем по парковым дорожкам, не забывая помогать себе столь же энергичными движениями рук, опирающимися на те самые пресловутые палки.

Ладников, как и положено всякому нормальному мужчине, несколько первых таких прогулок ворчал, кряхтел-вздыхал и выказывал свое несильное довольство, но очень быстро втянулся и даже пристрастился к такого рода нагрузкам. А вскоре так и вовсе с удовольствием составлял Софье компанию по утрам в выходные дни. Зимой же они ходили на лыжах по тем же местам, благо лыжи с палками Соне не пришлось притаскивать поутру мужу в постель в виде украшенного ленточкой презента, поскольку лыжи у Ладникова уже имелись.

Сейчас, держась в некотором отдалении от Софьи и глядя на нее, идущую впереди присущей ей легкой, словно немного даже парящей походкой, которой всегда удивлялся и поражался, Ладников с теплой и щемящей тоской вспоминал те их прогулки по выходным и их счастливую совместную жизнь.

А она была счастливой. Господи, как же хорошо им было вместе! Хорошо и очень ладно, и поразительно гармонично. Они могли часами молчать, устроившись на кровати или диване, прижавшись друг к другу плечами и каждый занимаясь своим делом. Или могли и ничего не делать. Не изучать-читать, а просто сидеть, обнявшись, напротив распахнутого окна…

В каком-то давнем своем интервью Александр Ширвиндт сказал зацепившую тогда Ярослава фразу: «Бывают разные жены: хозяйки, жены-любовницы, жена-мать, жена-руководитель. А бывают жены-судьбы».

Ладников не помнил, в каком контексте была произнесена великим артистом та фраза, где и когда тот ее сказал, и не мог бы объяснить, почему тогда она врезалась ему в память. Но сейчас он совершенно четко понимал, что Софья Октябрьская была для него из разряда тех самых жен-судеб.

И весь тот год (ну, практически год), что они прожили вместе, все те чувства и эмоции, что он испытывал к Софье, те переживания и то ощущение единения, стоило ему о них задуматься, поражали Ладникова до глубины души.

Ему тридцать восемь лет. Не сказать, что его жизнь была бурной и полна каких-то невероятно сильных событий. Он много учился, еще больше работал, был неудачно и коротко женат на одногруппнице, с которой они расстались совершенно чужими людьми, даже не ругаясь и не имея друг к другу претензий.

Но поразительным, каким-то мистическим и необъяснимым образом выйдя из солнечного потока, вошла в его жизнь Софья Павловна, «отформатировав» его базовые настройки. И только с ее появлением Ладников ощутил себя целым, и только с ней его жизнь приняла правильную, окончательную форму и наполненность.

И тут случилась Элла.