Новые райские кущи

И вот все, все! Помощницы Ларисы торжественно, поддерживая с двух сторон под локотки, соответственно столь важному моменту, подвели Софью к ростовому зеркалу в искусно состаренной раме, отпустили и отступили, оставив ее наедине со своим отражением. Только Софья не увидела своего отражения, а смотрела на нее из зазеркалья задумчивым, многомудрым взглядом все знающей души бабка Агриппина.

Сходство с трижды «пра» бабушкой было столь разительным, что в первый миг немного даже напугало Софью. Женщина в зеркале была… наверное, прекрасна. Хрупкость ее фигуры, высокую грудь и тонкую талию подчеркивало невероятно красивое платье, струящееся по ней до косточек на лодыжках, видных в легких туфельках на невысоком каблучке. Стройной шейки еле касалась пара легких, воздушных локонов, как бы случайно выпавших из искусно уложенных длинных светло-русых волос, закрепленных сверху изумительной шляпкой.

Эта женщина была необыкновенна, утонченно изысканна, а из необъяснимой глубины зеркального пространства прошлого смотрели на Софью ее прозрачные, пронзительно-голубые глаза невероятно насыщенного цвета.

Это была она, Софья… и одновременно не она. Это было само время с его изменчивостью, с его тайнами и загадками, сама эпоха, смотревшая оттуда на Софью, словно…

— Ты готова? — Ярослав, которому помогали облачиться в его новый исторический костюм мастерицы в соседней примерочной, стремительным деловым шагом вошел в большую примерочную.

Софья, неосознанно распрямившись до состояния струны и держа осанку, медленно, с подчеркнутым достоинством повернулась и посмотрела в глаза мужчины…

Ладников споткнулся, дернулся всем телом и потрясенно замер. И, как Софья минуту назад, затаив дыхание, смотрел на нее чуть ли не благоговейно. А собственно, почему «чуть ли не?». Благоговейно и смотрел он на эту невероятную, дивную женщину.

— Софья… — просипел севшим от эмоций голосом Ярослав.

— Да, это я, — внезапно рассмеялась Соня, разрывая этим своим задорным смехом таинственную паутину времени, опутавшую ее воображение и связавшую ее с Агриппиной. И напомнила: — Кажется, ты говорил, что нас поджимает время.

— Да, поджимает… — автоматически подтвердил Ладников и, словно приходя в себя и освобождаясь от морока, тряхнул головой и произнес восхищенно: — Ты невероятная красавица, Сонюшка. Просто невероятная. У меня крышу от тебя сносит.

— Спасибо, — поблагодарила, посмеиваясь, Софья и призналась в свою очередь: — Ты тоже потрясающий красавец. Тебе невероятно идет этот костюм и то время.

— Ты даже представить не можешь, до какой степени тебе идет и подходит твое платье и вот это все, — сделал он непонятные пассы руками.

— Мы постоим еще, поделаем друг другу комплименты или все-таки поспешим? — посмеивалась Софья, испытывая какое-то удивительное, искрящееся радостное чувство.

— Поспешим, — опомнился Ладников. — Мы очень поспешим, а дифирамбы друг другу скажем по дороге.

И они поспешили в ждавший их у мастерской служебный автомобиль Ладникова, который почему-то развернулся и двинулся совсем не в ту сторону, где располагалась фотостудия, а куда-то в другом направлении, что отметила Софья, и, понятное дело, сразу же спросила:

— А куда мы едем?

— Мы быстренько заскочим в одно местечко, — пояснил, ничего конкретно не объясняя, Ладников. — А потом поедем на съемку. — И типа успокоил: — Это ненадолго.

— Загс? — приподняв от удивления брови, спросила Софья, когда вышла из машины, опираясь на его руку, и увидела, в какое именно «местечко» они «заскочили».

— Ну а что? — Он беззаботно, с непроницаемым выражением лица пожал плечами и напомнил: — Ты же согласилась выйти за меня замуж.

— Согласилась, — подтвердила Софья слово, данное ею в то запоминающееся воскресенье в усадьбе, когда «нашлось» сокровище Октябрьских.

— Ну вот, — напористо произнес Ладников, словно подтвержденный ею факт расставлял все по местам.

— Что — вот? — потребовала объяснений Соня.

— Ну, ты же говорила, что не хочешь, чтобы на нашей свадьбе была толпа народа? Что с ума сойдешь, если в загсе соберется куча родственников, которые примутся нас поздравлять, заставлять прилюдно целоваться и станут слушать, как мы обмениваемся клятвами.

— Говорила и до сих пор так считаю, — повторила Соня.

— Ну вот, толпы родственников не будет. Правда, только вдвоем нам все же не удастся расписаться, — повинился Ладников. — Ну не мог же я отказать девочкам, они бы нам этого никогда не простили. К тому же Тори с Дашкой очень помогли мне и с нашими костюмами, и с организацией пусть совсем скромной, но все-таки свадебной церемонии. И клятвенно пообещали, что «горько» кричать не станут и поздравления орать — тоже. — И спросил, указывая на солидную, массивную дверь загса: — Ну что, идем?

— Подожди… Что значит — идем? — недоумевала Софья. — Мы же не можем вот так просто взять, ввалиться и сказать: распишите нас, мы хотим пожениться и создать ячейку общества! Надо же сначала заявление подать, чтобы нас занесли в какой-то там реестр, назначили день свадьбы и документы сделали…