Новые русские

— Однажды я уже обращалась к вам с подобной просьбой. Хочу верить, она не показалась вам неприличной. Мне, одинокой женщине, вдове, нужно быть осмотрительной, чтобы неверным поступком не бросить тень на свою кристально чистую репутацию. Поэтому заранее прошу прощения, если требую невозможного. Я была бы вам ужасно обязана, когда бы вы не отказались пожить у меня… Прошу понять — не со мной, а у меня. Я, конечно, могла бы предложить вам какую-нибудь работу по дому для отвода глаз. Но к чему устраивать театр? Мне необходимо, чтобы кто-нибудь посторонний ночевал со мной рядом. Из всех моих многочисленных знакомых вы подходите больше других… — скромно потупив глаза, Элеонора замолкает.

Макс почему-то вспоминает дневной сон. Не весь, а то мучительное желание, с каким он хотел остаться здесь. Переполняющие его чувства не позволяют спокойно сказать о своем согласии. Элеонора воспринимает молчание иначе. Ей кажется, он шокирован столь откровенным предложением. Но настаивать ей неудобно. Поэтому снова переключается на крабьи конечности, обильно поливая их соусом из майонеза. Но долго не выдерживает, продолжает:

— В конце концов, вы человек одинокий, отнеситесь к этому, как к ночному дежурству. Платить вам я, к сожалению, не имею возможности, но ужин и завтрак всегда будут готовы. У меня много книг, хорошая видеотека… вам не будет скучно.

«Боже, о чем она говорит! — вздыхает про себя Макс. — Предлагать немыслимое счастье и при этом извиняться!» Но тут же пугается своей радости. Нельзя подавать вида, что влюблен в нее, она наверняка побоится его приставаний и откажется от своего предложения. Макс вытирает салфеткой губы и, не отнимая ее ото рта, медленно выговаривает слова:

— Я понял вас, необходим на некоторое время человек рядом. Не объясняйте, зачем. Я согласен. Моя жизнь на сегодняшний день никому не нужна. Даже мне. Так получилось. Распоряжайтесь мной по своему усмотрению…

Элеонора довольна и решается продолжить дальше:

— О, вы — настоящий рыцарь. Таких сегодня не сыскать. Еще маленький уговор. Для меня будет затруднительно принимать гостей днем в вашем присутствии. Ко мне приходит много народа, и всем объяснять, кто вы, неудобно.

— Конечно, конечно, — горячо соглашается Макс. — Тем более я по некоторым причинам много времени днем должен уделять дочери. Ей шестнадцать, трудный период…

— Вот и хорошо, — прерывает его Элеонора. — Выпьем за наш договор, Макс.

Ему ужасно приятно слушать свое имя, произносимое ею. Некоторое время, не зная, о чем говорить, они продолжают ужин в молчании. Пока Элеонора не поднимается из-за стола.

— Хочу предложить вам халат и тапочки, чтобы свободно себя чувствовать. Ванной будете пользоваться той, что для гостей. Повешу полотенце, дам зубную щетку, одеколон и прочее. Даже бритва имеется. «Браун», ею Василий брился. Очень хвалил.

Макс по скромности решает отказаться, но, представив себя в одном халате, ощутил забытый им сексуальный трепет. Элеонора без дальнейших разговоров отправляется готовить ему новую жизнь. Макс наливает полный фужер вина, по-хозяйски осматривает кухню. Выпивает. Неужели много ночей подряд он проведет со своим божеством? Жизнь забрала у него то немногое реальное, чем он располагал, чтобы взамен дать эфемерную возможность наслаждаться своими чувствами. И за это он благодарен судьбе. Элеонора приносит красно-сине-белый полосатый махровый халат, тапочки на липучках и ведет за собой. Показывает ванную комнату и рядом маленький стенной шкафчик, куда он может вешать свои вещи. Макс второй раз за день оказывается под душем. В голове приятная пьяная сумятица. Думать ни о чем не хочется. Только наблюдать и любоваться Элеонорой. Находиться в комнатах, где царит аромат любимой женщины, не та ли «тихая пристань», о которой все мечтает Матвей Евгеньевич. Максу неловко появляться перед Элеонорой в халате. Но тем не менее он выходит из ванной комнаты. Элеонора сидит в холле и смотрит телевизор. Макс, шаркая шлепанцами, подходит, садится в кресло, стоящее рядом. По телевизору идет незнакомый ему сериал. Элеонора смотрит, переживая каждую реплику героев. Макс делает вид, будто ему тоже интересно.

Досмотреть бесконечные страдания героев им не удается. В дверь кто-то бесцеремонно позвонил. Элеонора от испуга вжимается б кресло. Максу неприятно представать перед кем-то в халате. Он вопросительно смотрит на нее.

— Мне одеться?

— Не надо. Я никого не жду. Должно быть, консьержка или соседка. Посиди, — встает, выходит, прикрывает за собой стеклянные двери холла, спрашивает:

— Кто там?

— Открывай, Степан Леденев пришел! — гремит голос из коридора.

Элеонора беспомощно оглядывается на сидящего за стеклянными дверями Макса и отвечает:

— Почему так поздно и без звонка? Я не открываю в такое время.

— Да еле от Катьки избавился… Открывай, не то разнесу дверь к чертям!

— Ты пьян? — не сдается Элеонора.

— Нет. Но лучше открой, я знаю — ты не одна.