Новые русские

Таисья загадочно улыбается. Она же в тот день заметила неравнодушие Степана к Элеоноре. Однако, быстро между ними произошло. Молодец, девка! Умеет хватать чужое. Сказывается ресторанное прошлое. Старуха Пояркова принесла известие и ума не приложит, что с ним дальше делать. А Таисья уж постарается извлечь выгоду из такого неожиданного поворота сюжета. Как говаривал ее покойный муж-писатель, «поначалу следует чем хочешь закончить историю, а потом подбирай персонажи». Эту проблему и предстоит обмозговать. Положим, продолжится тайный роман Степана и Элеоноры. Выгоды от него — никакой, потому что Таисья не участвовала в его подготовке. Да и Элеонора, узнав об осведомленности бывшей свекрови, постарается изолировать Степана от обеих. А что, если рассказать Кате? И попробовать вернуть миллионера в ее объятия? Задача трудная, но разрешимая. В таком случае, можно рассчитывать на благодарность. Поехать, например, в Вену или в крайнем случае в ту же Германию, за счет Кати. Пожалуй, игра стоит свеч. Но прежде следует навесить амбарный замок на рот Гликерии Сергеевны.

— Глика, дорогая, ты права. Я сперва не сообразила. Конечно, эта история может замарать память Василия. Для всех будет лучше, если эти ночные визиты прекратятся. К тому же закрадывается подозрение, не в корыстных ли интересах он собирается обживаться в вашей квартире. Сам тут рассказывал, что хочет приобрести жилплощадь в Москве. Завлечет Элеонору, якобы чувствами, а там — и до прописки недалеко.

Пояркова от этих слов вся напрягается. Таисья умело давит на ее больную мозоль.

— Да уж, это ни на что не похоже. Я слышала, таким способом многих из собственных квартир на улицу выгоняют, — лепечет перепуганная Гликерия Сергеевна. Морщит свой небольшой гладкий лобик и, грозя пальцем, добавляет: — Пусть Катька немедленно увозит его, от греха подальше. Нам миллионеры ни к чему. Со своим добром, дай Бог, управиться.

— Я о том же переживаю. Придется серьезно поговорить с Катериной…

Гликерия Сергеевна в порыве благодарности тянет свои подагрические руки к ней:

— Поговори, голубушка! На тебя — вся надежда. Ты умеешь выкручивать такие неприятности ко всеобщей радости.

— Но ты никому больше не рассказывай. А то скандала не оберешься.

— Понимаю, понимаю, — трясет сиреневыми буклями Первеева. — Ты меня больше не задерживай, мой Петр Иванович должен с рынка вернуться. Святой человек, намолиться на него не могу. Все, все сам делает. А ведь возраст преклонный. Умрет, как мне жить? Не представляю. Ну, да дай Бог ему здоровья. Он без меня ни за что не решится обед готовить. Сперва выясняет, чего мне хочется. Во всем моего совета ждет. А ты, Таисья, не тяни, отваживай поактивнее.

— Постараюсь, милая, мы ж с тобой подруги, — Таисья Федоровна встает проводить Гликерию Сергеевну. Мопсы заливаются лаем. Уже на пороге Таисья не выдерживает и с чувством выговаривается:

— Что ни говори, а Элеонора — очень извращенная женщина, до неприличия. Мы такими никогда не были.

Мопсы не успевают успокоиться и вылизать свои миски, как раздается новый звонок в дверь. Гликерия вернуться не может. Она верит в приметы и знает, что это плохо. Тогда кто? Оказывается, Нинон. В отличие от Поярковой, ей некогда наслаждаться новостями. Поэтому выпаливает прямо в коридоре, не успевая скинуть играющую снежинками чернобурку.

— Насилу доехала. Везде заносы. Только что была у Элеоноры. Представляешь, застала ее не одну!

Таисья изображает снисходительную гримасу.

— Тоже мне новость. Я в курсе. Бедная Катя.

От этих слов лицо Нинон вытягивается.

— Причем тут Катя?

— Как причем? — спрашивает Таисья, соображая, что поторопилась. Нинон принесла другую информацию. Ай да Элеонора! Активно закончила траур.

— Так кого же ты встретила у нее? — старается спросить как можно наивнее.

Но Нинон не проведешь. Ей только след взять, а дальше она сама на жертву выйдет.

— С чего это ты беспокоишься насчет Кати? — спрашивает она, глядя в упор.

Но и Таисья — закаленный боец. Ее поймать на растерянности трудно.

— А то как же? Катя должна была ночевать у Элеоноры, а там по ночам, сама слышала, Ласкарат разгуливает. Представляю, какого страха натерпелась.

— Вечно, Таисья, слышишь звон, да не знаешь, где он, — успокаивается Нинон. Хочет пройти на кухню, но хозяйка увлекает ее в комнату, вспомнив, что не успела убрать чашку и тарелку после Гликерии. Ни к чему Нинон знать о визите.

Нинон закуривает, садится на крутящийся стул у рояля.

— Мужчину я там встретила. Представляешь? Незнакомого. К ней вчера вечером пришел морильщик тараканов. А она, страшась явления Ласкарата, попросила его остаться ночевать. Подумай, Таисья! Незнакомого мужика взяла в охранники. Совсем свихнулась. Пока она боится призраков, этот морильщик тюкнет раз по темечку, и иди, дорогая, гуляй под руку со своим Ласкаратом. Совсем плохая…

Таисья Федоровна ощущает прилив энергии. Такое с ней бывает, когда она с головой влезает в разборку чужих проблем.

— Да разве можно допускать незнакомого человека? Столько ценностей в доме! У святого рука и то поднимется. Спали вместе?

— Нет. Он в зале, на канапе.